Алексис каррель молитва

Несмотря на эти достижения, К. не получил должности профессора в Лионском университете. Противодействие этому назначению, вероятно, возникло из-за его неуступчивости, которую расценивали как жестокость при различных социальных ситуациях, и из-за его интеллектуальной независимости и критического отношения к некоторым традициям, существовавшим на медицинском факультете. Расстроенный не сложившимися отношениями в Лионском университете, К. в 1903 г. переехал в Париж и в течение года совершенствовался в области медицины. После завершения обучения он иммигрировал в Канаду с намерением стать владельцем скотоводческой фермы. Однако до того, как он поменял профессию, его пригласили в Чикагский университет на должность ассистента в отдел физиологии. Во время пребывания в Чикаго с 1904 по 1906 г. он усовершенствовал свою хирургическую технику и провел первые операции по трансплантации органов, которые были бы невозможны без применения его метода сшивания и технического мастерства.

Своими успехами К. обратил на себя внимание Симона Флекснера, который старался привлечь талантливых исследователей в недавно созданный Рокфеллеровский институт медицинских исследований (в настоящее время – Рокфеллеровский университет) в Нью-Йорке. В 1906 г. К. стал членом совета Рокфеллеровского института, где, несмотря на свойственную ему отчужденность, он встретился с более близкой по духу, чем в Лионе, группой коллег. Он чувствовал себя здесь как дома, и его часто видели в белой хирургической шапочке за официальным завтраком, увлеченно ведущим философские беседы со своими коллегами. В первые годы пребывания в Рокфеллеровском институте К. провел эксперименты по трансплантации органов и в дальнейшем усовершенствовал хирургические методы пересадки не только кровеносных сосудов и почек, но и целых конечностей от одного животного другому.

К. был награжден Нобелевской премией по физиологии и медицине 1912 г. «за признание его работы по сосудистому шву и трансплантации кровеносных сосудов и органов». В речи при вручении премии Джулиус Акерман из Каролинского института поздравил К. и отметил важность изобретения нового метода сшивания сосудов. «Благодаря этому методу, – сказал Акерман, – обеспечивается свободный ток крови в области наложения шва и в то же время предотвращается послеоперационное кровотечение, тромбоз и вторичное сужение сосуда. С помощью этого метода можно восстановить сосудистую проходимость, заменить удаленный у пациента сегмент сосуда сегментом, взятым из иного сосуда или от другого человека».

Хотя хирургические раны у животных-реципиентов часто заживали, а органы, казалось, включались в жизнедеятельность своих новых хозяев, однако со временем происходило их отторжение. К. понимал, что, «в то время как проблема трансплантации органов была решена с точки зрения хирургии, этого было недостаточно для превращения подобных операций в обычную хирургическую манипуляцию». Проведение таких операций не представлялось возможным еще в течение 50 лет, пока Жан Доссе не доказал, что успех трансплантации органов зависит от генетических и иммунологических факторов.

Значительно меньше проблем возникало у К. при трансплантации сегментов кровеносных сосудов, чем при трансплантации органов. Ему без труда удавалось заменить часть поврежденной артерии или вены другим кровеносным сосудом, взятым у того же животного. Подобная аутотрансплантация сосудов является основой многочисленных важных операций, выполняемых в настоящее время; например, при операции коронарного шунтирования используется замещение измененной коронарной артерии полноценной веной, взятой с нижней конечности того же пациента. В искусных руках К. подобные операции были залогом успеха. Лишь после 40-х гг., когда стало доступным применение антибиотиков и антикоагулянтов, операции на сосудах вошли в широкую практику.

В 1913 г. К. женился на Анне де ля Мот де Мейри, у которой был сын от первого брака; общих детей они не имели. Анна Каррель была медицинской сестрой, поддерживающей своего супруга в его исследованиях и часто ассистировавшей ему при хирургических операциях. К., так никогда и не ставший гражданином США, в 1941 г. был отозван во Францию в связи с началом второй мировой войны. Во время службы в медицинских частях французской армии он использовал свой метод сшивания сосудов при лечении раненых солдат. За заслуги в военные годы он был награжден орденом Почетного легиона.

В содружестве с биохимиком Генри Д. Дэкином К. разработал мягкое, нетоксичное и не раздражающее дезинфицирующее средство, состоящее из забуференного водного раствора гипохлорида натрия, которое эффективно использовалось во время хирургических вмешательств при промывании и обработке ран. Применение метода Карреля – Дэкина значительно снизило частоту возникновения гангрены, но впоследствии он был заменен использованием антибиотиков.

Аналогичная судьба ожидала и наиболее известное достижение К. – культивирование живых тканей в условиях лаборатории. Он и его коллеги взяли кусочек ткани сердца куриного эмбриона, и им удалось поддерживать клетки жизнеспособными и размножающимися при последующих переносах в свежую питательную среду. Культивирование клеток привлекло всеобщий интерес, и линия клеток соединительной ткани поддерживалась в течение 24 лет, пережив самого ученого. Хотя работа К. помогла лучше понять жизнедеятельность нормальных, а также злокачественных клеток и вирусов, культивирование ткани – как и сосудистая хирургия – не нашло широкого применения во времена К.

Когда в 1935 г. Симон Флекснер ушел в отставку из Рокфеллеровского института, К. потерял учителя, который не только поддерживал его начинания, но и знал его характер. По обоюдному согласию с преемником Флекснера К. в 1938 г. ушел в отставку со званием заслуженного профессора. После оккупации вермахтом в 1940 г. северной части Франции К. вернулся в Париж, где, отказавшись от предложения возглавить министерство здравоохранения, основал при поддержке правительства Виши Институт по изучению проблем человека.

В своей наиболее популярной книге «Человек. Неизвестное» («Man, the Unknown», 1935) К. представил грандиозный план, который, по его мнению, сохранит человечество и улучшит качество человеческой популяции. Он предложил создать «Высокий совет», который будет управлять миром во благо его процветания; решения этого органа будут носить рекомендательный характер для политических лидеров. Согласно мнению К., такая организация «будет обладать достаточным знанием, чтобы предотвратить физическое и умственное вырождение цивилизованных наций».

К. являлся членом научных обществ США, Испании, Швеции, России, Нидерландов, Бельгии, Франции, Ватикана, Германии, Италии и Греции. Он получил почетные докторские степени университетов в Белфасте, Принстоне, Брауне, Нью-Йорке, Колумбии и Калифорнии. К. был кавалером бельгийского ордена Леопольда и шведского ордена Полярной Звезды; награжден орденами Испании, Сербии, Великобритании и Ватикана.br /

В июне 1894 г. президента Франции Сади Карно, выступавшего перед избирателями во время предвыборной кампании в Лионе, ударил кинжалом итальянский анархист. Была повреждена воротная вена — крупный сосуд, несущий кровь к печени. В те времена ни один врач не верил, что столь тяжелое повреждение мощного сосуда можно исправить хирургическим путем, поэтому никто и не пытался спасти жизнь Карно, и он скончался от внутреннего кровоизлияния. Тело президента доставили в лионскую больницу Красного Креста, где начинающим врачом-интерном был молодой Алексис Каррель. Осмотрев труп, Каррель заявил, что жизнь президента можно было спасти: для этого кровеносные сосуды следовало сшить так же, как сшивают края раны.

Тогда еще не умели сшивать концы поврежденной артерии или вены из-за того, что ткани стенок кровеносных сосудов, эластичные и скользкие, сохраняют свою форму только будучи наполненными кровью. Швы во многих случаях оказывались ненадежными и слишком слабо скрепляли концы сосудов — при наполнении кровью сосуд внезапно разрывался, и происходило обширное внутреннее кровоизлияние. Более того, хирурги пользовались нитками, которые в основном состояли из хлопка, и они оказывались причиной свертывания крови. Тромб мог быть занесен в мозг или в легкие и вызвать закупорку — так называемую эмболию — в легких или инсульт. И то и другое часто приводило к смертельному исходу. Кроме того, врачи при пользовании зажимами на кровеносных сосудах часто повреждали их хрупкие стенки. Это приводило к появлению неровностей, вокруг которых образовывались тромбы.

Каррель, отличавшийся неуемной любознательностью, собрал вокруг себя блестящих и талантливых людей. Правда, среди них встречались и такие, кто разделял его реакционные взгляды на превосходство белой расы, а кое-кто даже приветствовал нацистское государство, зарождавшееся в Германии. Одним из его близких друзей стал американский летчик Чарльз Линдберг.

В 1929 г. Каррель сделал попытку создать искусственную питательную среду, по составу близкую к крови, в которой клетки, получая кислород и необходимые питательные вещества, могли бы существовать вне организма. Для реализации этой идеи ему был необходим «перфузионный насос», который омывал бы культивируемые клетки этим раствором и тем самым сохранял их жизнеспособность. Линдберг согласился помочь в проектировании этого насоса. Каррель ставил перед собой следующую задачу: он намеревался взять, например, изолированные клетки сердца и создать им условия для жизни и роста вне организма с тем, чтобы, как он надеялся, воссоздать весь орган, из которого были взяты клетки, и таким образом получить искусственно выращенный орган, которым можно заменить больной или слабый орган в теле человека.

Каррель и Линдберг работали над перфузионным насосом шесть лет. Наконец, им удалось создать стеклянный аппарат, работающий при помощи сжатого воздуха, который обеспечивал питание клеток вне организма и мог также долго поддерживать жизнь отдельных органов после их извлечения из тела. И хотя они так и не сумели получить искусственно выращенное сердце из культуры изолированных клеток (несмотря на то, что на обложке журнала «Тайм» в 1935 г. появилось сообщение, что такой опыт увенчался успехом), их насос оживил интерес к двум новым областям медицины: пересадке органов и созданию искусственных бионических протезов различных органов. Но прошло еще двенадцать лет, прежде чем операции по пересадке органов стали реальными.

Скончался Алексис Каррель (1873 — 1944) — французский физиолог и хирург. Лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине «за признание работы по сосудистому шву и трансплантации кровеносных сосудов и органов». Занимался разработкой техники сшивания кровеносных сосудов «конец в конец» (шов Карреля), позволяющей проводить пересадку органов с сохранением их функций. Разработал метод сохранности кровеносных сосудов и органов в жидкой среде для последующей их пересадки, а также опыты по поддержанию функций изолированных органов, помещенных в сосуд со специальной средой. Разработал технику выращивания культуры тканей с использованием плазмы крови и эмбриональной жидкости, позволившую длительное время поддерживать рост одной тканевой культуры. Совместно с Ч.Линдбергом сконструировал «перфузионную помпу» – искусственное сердце, с помощью которого можно было снабжать кровью и кислородом изолированный орган. Создал новые методы обработки ран, их заживления и лечения.

Французский хирург, физиолог, трансплантолог Алексис Каррель (1973 – 1944) говорил: «Всякий человек есть история, не похожая ни на какую другую».

Его история любопытна и интересна, вклад в медицинский прогресс огромен. Алексис Каррель разработал методы сшивания кровеносных сосудов и обработки ран, культивировал живые ткани в лабораторных условиях и изобрёл искусственное сердце… Но обо всём по порядку.

Интерес к медицине возродился у Алексиса рано: с помощью дяди он проводил химические опыты и, будучи маленьким мальчиком, анатомировал птиц. Он уже в 12 лет решил стать врачом. Хотя до медицинского диплома получил 2 степени бакалавра: в 1890 году по литературе, в 1891 – по науке, после чего потупил на медицинский факультет.

Студент медицинского факультета университета в Лионе Алексис Каррель был потрясён смертью президента Франции, который 24 июня 1894 года был ранен террористом в крупную артерию и от кровотечения скончался. Если бы хирурги владели тогда методами сшивания кровеносных сосудов, жизнь президента Мари Франсуа Карно можно было бы спасти. Карреля поглотила эта мысль, и он задумал, став хирургом, научиться восстанавливать повреждённые сосуды человеческого организма.
В 1894 ему 21 год. Не каждый молодой человек в этом возрасте станет брать уроки вышивания. А он берёт. С целью овладения методикой шитья. Использует при этом только тонкие нити и шёлковую ткань. Овладев навыками белошвейки, он переносит их на ткани и на сосуды человека.

С 1899 по 1902 Алексис работает прозектором. Он имеет возможность отрабатывать на трупах методику сопоставления и сшивания сосудов и тканей. И уже в 1902 году показывает коллегам итог нескольких лет своего кропотливого труда: метод сшивания артерий и вен. Он придумал не только прототип всех модификаций шва, использующихся сегодня при формировании анастомозов «конец в конец» – сосудистый шов Карреля, но и метод восстановления тока крови через повреждённые сосуды.

Каррель был сложен в общении: интеллектуально независим, остёр на язык и очень критичен. Не найдя взаимопонимания в коллективе и не дождавшись карьерного роста в Лионе, он переезжает сначала в Париж, через год в Канаду, а потом в США (хотя гражданином Америки так и не стал).

Именно в Чикаго ассистент Физиологического института Алексис Каррель усовершенствовал свою технику по сшиванию сосудов и пошёл в своих научно-практических открытиях дальше.

С 1904 по 1906 Алексис совершает ряд никому не ведомых доселе начинаний: проводит первые операции по трансплантации органов. Вместе с физиологом Чарльзом Гатри в экспериментах на животных он выполняет пересадку сосудов, щитовидной железы, яичника и почки. Все эти операции, естественно, проходят с новой методикой Карреля по сшиванию кровеносных сосудов. Каррель и Гатри проводят несколько операций на собаках по пересадке им конечностей. Но самый смелый и неожиданный эксперимент – это трансплантация сердца (1905 год). То есть Алексис Каррель одним из первых стал заниматься трансплантологией. Но он с сожалением отмечал, что спустя время после операции, даже начав функционировать в чужом теле, пересаженная ткань или орган отторгаются в животном-рецепиенте. Только спустя полвека медицинский мир узнал, что успех трансплантации – в генетических и иммунологических механизмах.

Своими достижениями, креативностью, целенаправленностью и талантом Алексис Каррель обратил внимание известного бактериолога Симона Флекснера, который пригласил молодого учёного в недавно созданный Рокфеллеровский институт. В нём Алексису работалось психологически комфортнее, чем во французском Лионе. Наверное, это тоже способствовало прогрессивным успехам учёного, продолжающего эксперименты в трансплантологии. Он усовершенствовал хирургические методы пересадки сегментов кровеносных сосудов: первым стал заменять часть повреждённой артерии или вены сосудом, взятым у того же животного.

Сегодня взятие вены из ноги человека для замещения изменённой коронарной (сердечной) артерии – аорто-коронарное шунтирование – почти банальная операция. А ведь это была его – Алексиса Карреля – идея по восстановлению повреждённого сосуда человека. И он первым воплотил её в практику!

К счастью, труды Алексиса Карреля были отмечены по заслугам. В 1912 он получил Нобелевскую премию «за работы по сосудистому шву и трансплантации кровеносных сосудов и органов». Это был первый хирург, удостоенный столь высокой награды за восстановление сосудов, а значит, и жизни человека. Но это далеко не все открытия Алексиса Карреля.

Ещё как минимум о двух мы должны вспомнить.

До эры антибиотиков для промывания ран с успехом применялся метод Карреля – Дейкина: лечение инфицированных ран их постоянным орошением раствором карбоната натрия и хлорида кальция, нейтрализованного борной кислотой. Алексис разработал это не токсичное, не раздражающее ткани и дезинфицирующее средство в тандеме с американским биохимиком Генри Дэйкином, основываясь на своём опыте обработки ран солдат во время Первой мировой войны (28.07.1914 — 11.11. 1918). Применение метода значительно снизило осложнения.

А в 1930 – 1935 гг Каррель совместно с лётчиком Чарльзом Лингдбергом сконструировал искусственное сердце – примитивный аппарат искусственного кровообращения, с помощью которого можно было снабжать кровью и кислородом (оксигенировать) изолированный орган. Результаты этой работы изобретатели опубликовали в 1938 году в статье «Культивирование органов».
О медицинских открытиях и достижениях Алексиса Карреля, которых, согласитесь, немало для одной жизни, всё.

О его предложениях по улучшению качества человеческой популяции, изложенные им в книге «Человек. Неизвестное» («Man, the Unknown», 1935) и о его неоднозначном сотрудничестве в годы Второй мировой войны при желании Вы прочтёте сами.

Напоследок – ещё одна цитата Алексиса Карреля: «Человек не может переделать себя без страданий. Он скульптор, создающий себя из мрамора».

Родился Алексис Каррель (1873 — 1944) — французский физиолог и хирург. Лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине «за признание работы по сосудистому шву и трансплантации кровеносных сосудов и органов». Занимался разработкой техники сшивания кровеносных сосудов «конец в конец» (шов Карреля), позволяющей проводить пересадку органов с сохранением их функций. Разработал метод сохранности кровеносных сосудов и органов в жидкой среде для последующей их пересадки, а также опыты по поддержанию функций изолированных органов, помещенных в сосуд со специальной средой. Разработал технику выращивания культуры тканей с использованием плазмы крови и эмбриональной жидкости, позволившую длительное время поддерживать рост одной тканевой культуры. Совместно с Ч.Линдбергом сконструировал «перфузионную помпу» – искусственное сердце, с помощью которого можно было снабжать кровью и кислородом изолированный орган. Создал новые методы обработки ран, их заживления и лечения.

1. Алексис Каррель, получивший в 1912 году Нобелевскую премию по медицине «За признание работы по сосудистому шву и трансплантации кровеносных сосудов и органов», увлекался великим множеством вещей. Помимо медицины в список его интересов входили телепатия, евгеника и ясновидение, а в списке жизненных планов был пункт «уехать в Южную Америку и стать диктатором». В книгах, проданных миллионными тиражами, Каррель доказывал естественное неравенство людей. Так, в бестселлере «Человек — это неизвестное», опубликованном в 1935 году, медик высказывал одобрение «энергичным мерам против пропаганды ущербных, сумасшедших и преступников», и утверждал, что основной ошибкой создателей конституции США было включение в документ пункта о том, что все люди созданы равными. Он писал: «Слабый умом и гений не должны быть равны».

Естественно, что при таких убеждениях Каррель с радостью встретил оккупацию. При поддержке правительства Виши он основал «Институт по изучению проблем человека».

Автор этих слов разработал методику сшивания поврежденных кровяных телец, за что и удостоился самой престижной научной награды в мире. В то же время он был принципиальным противником предупредительной медицины, утверждая, что она обезоруживает естественный отбор.

2. Изобретатель транзистора Вильям Шокли (William Shockley) получил Нобелевскую приемию в 1956 году. Позже он переехал в Калифорнию, чтобы обратить свою разработку в коммерческое русло. Его Полупроводниковая лаборатория стала первым предприятием, выпускавшим кремниевые полупроводниковые устройства в месте, которое сейчас называется Кремниевой долиной.

Однако в глазах самого Шокли все эти достижения ничего не значили по сравнению с другими идеями, которые вынашивал ученый. Идеи касались генетического будущего человеческого вида. Шокли ратовал за принудительныю стерилизацию людей с низким IQ. Он был уверен, что процедуру в первую очередь следует применять в отношении чернокожего населения США. «Мои изыскания убедили меня в том, что проблемы интеллектуального и социальнго характера американских негров обусловлены генетически и связаны с расовой принадлежностью,» — писал он.

3. Кери Маллис (Kary Mullis) человек, открывший полимеразную цепную реакцию, был удостоен Нобелевской премии по химии в 1993 году. Методика на основе этой реакциии используется теперь в каждой лаборатории, где занимаются ДНК; дополнительное применение методика нашла у криминалистов, которые с ее помощью устанавливают личность преступника.

Однако кроме работы в лаборатории Маллис прославился еще и искренней верой в астрологию. Ученый считал, что учение о зодиаке должно стать уважаемой отраслью науки, мечтал о встрече с инопланетянами и отрицал связь между ВИЧ и СПИДом.

О том, как занятие вышивкой и убийство президента довело до Нобелевской премии, но не уберегло от нацистских убеждений, читайте в сегодняшнем выпуске рубрики «Как получить Нобелевку».

Алексис Каррель

Родился 28 июня 1873 года, Сент-Фуа-де-Лион, Франция

Умер 5 ноября 1944 года, Париж, Франция

Лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1912 года. Формулировка Нобелевского комитета: «За признание работы по сосудистому шву и трансплантации кровеносных сосудов и органов».

Наш герой родился во французском Лионе. Его отец, Алексис Каррель-Биллиард был заводчиком, производил и продавал шелк. Мать Алексиса-младшего, Анна-Мария, родила мужу трех детей, старшим из которых был будущий нобелевский лауреат, а затем и воспитала всех их, потому что вскоре после рождения третьего ребенка отец умер.

Первое образование, которое получил Каррель, было религиозным, поскольку Анна-Мария была истово верующей. Образование продолжилось в иезуитском колледже. Учился Каррель не очень хорошо, но зато у него был дядя со склонностью к химическим опытам и вскрытию мертвых птиц. Видимо, это так потрясло мальчика, что уже в 12 лет Алексис решил стать врачом.

Оканчивал Каррель сразу два вуза, получив бакалавра по литературе в Лионе и по медицине в Дижоне. Впрочем, степень доктора медицины он все-таки получил в родном городе, в университете которого и работал прозектором, делая вскрытия.

24 июня 1894 года французский президент Мари Франсуа Сади Карно произносил торжественную речь на выставке в Лионе. Когда Карно отъезжал с мероприятия, к его карете подскочил итальянский анархист Санте Казерио и ударил президента ножом. Вскоре после полуночи Карно скончался: нож задел артерию, и лучшие хирурги Франции ничего не смогли сделать. 21-летнего Карреля эта история поразила до глубины души. Он начал искать способы сшивать сосуды. И начал… с вышивки: чтобы овладеть техникой идеального шва, он освоил это, казалось бы, чисто женское занятие. Сразу же в таких тренировках Каррель использовал самые тонкие иглы и тончайшие шелковые нити. И постепенно у него начало получаться, а параллельно случались изобретения, которые потом вошли в историю медицины.

Французский хирург, биолог, патофизиолог и евгенист

Алексис Каррель родился 28 июня 1873 близ Лиона. Был старшим из трех детей Анны-Марии (Рикард) Каррель-Биллиард и Алексиса Каррель-Биллиарда, занимавшегося производством шелка, который умер, когда мальчику было 5 лет. Вначале образованием Алексиса занималась мать, глубоко религиозная женщина, а затем он посещал дневную конфессиональную школу и колледж, расположенный недалеко от дома. Хотя Каррель не был хорошо успевающим учеником, у него рано возник интерес к науке, когда он под руководством своего дяди проводил химические опыты и анатомировал птиц.

В 12 лет он решает стать врачом. До поступления в медицинскую школу Каррель получает две степени бакалавра: одну по литературе в Лионском университете в 1890 году, другую – по науке в Дижонском университете в 1891 году.

С 1893 по 1900 год он работает в разных госпиталях Лиона, где у него проявились способности к хирургии. После получения медицинской степени в Лионском университете он был принят в штат на должность прозектора и с 1899 по 1902 год производил там вскрытия умерших.

В 1900 году окончил медицинский факультет Лионского университета и получил степень доктора медицины.

С 1900 по 1902 год преподавал в университете анатомию.

Несмотря на эти достижения, Каррель не получил должности профессора в Лионском университете. Противодействие этому назначению, вероятно, возникло из-за его неуступчивого характера и неприятия некоторых традиций, существовавших на медицинском факультете. Расстроенный не сложившимися отношениями в Лионском университете, Каррель в 1903 году переехал в Париж и в течение года совершенствовался в области медицины.

В 1904 году Каррель уехал в Канаду, затем в США, где стал ассистентом Физиологического института при Чикагском университете.

Во время пребывания в Чикаго с 1904 по 1906 год он усовершенствовал свою хирургическую технику и провел первые операции по трансплантации органов, которые были бы невозможны без применения его метода сшивания и технического мастерства.

Своими успехами Каррель обратил на себя внимание Симона Флекснера, который старался привлечь талантливых исследователей в недавно созданный Рокфеллеровский институт медицинских исследований (в настоящее время – Рокфеллеровский университет) в Нью-Йорке.

В 1906 был приглашен в Рокфеллеровский институт медицинских исследований в Нью-Йорке. Здесь он занимался разработкой техники сшивания кровеносных сосудов «конец в конец» (шов Карреля), позволяющей проводить пересадку органов с сохранением их функций.

В первые годы пребывания в Рокфеллеровском институте Каррель провел эксперименты по трансплантации органов и в дальнейшем усовершенствовал хирургические методы пересадки не только кровеносных сосудов и почек, но и целых конечностей от одного животного другому.

Ему без труда удавалось заменить часть поврежденной артерии или вены другим кровеносным сосудом, взятым у того же животного. Подобная аутотрансплантация сосудов является основой многочисленных важных операций, выполняемых в настоящее время.

Каррель был награжден Нобелевской премией по физиологии и медицине в 1912 году «за признание его работы по сосудистому шву и трансплантации кровеносных сосудов и органов».

Еще одно направление его исследований – сохранение кровеносных сосудов и органов в жидкой среде для последующей их пересадки, а также опыты по поддержанию функций изолированных органов, помещенных в сосуд со специальной средой.

В 1911—1915 годах им была разработана техника выращивания культуры тканей с использованием плазмы крови и эмбриональной жидкости, позволившая поддерживать рост одной тканевой культуры многие годы.

В 1930—1935 Каррель совместно с Ч. Линдбергом сконструировал «перфузионную помпу» – искусственное сердце, с помощью которого можно было снабжать кровью и кислородом изолированный орган. Результаты этой работы были опубликованы в статье «Культивирование органов» (1938).

Кроме того, Каррелем были созданы новые методы обработки ран, их заживления и лечения (опыт, приобретенный им во время Первой мировой войны), описанные в книге «Лечение инфицированных ран» (1917).

В содружестве с биохимиком Генри Д. Дэкином Каррель разработал мягкое, нетоксичное и не раздражающее дезинфицирующее средство, состоящее из забуференного водного раствора гипохлорида натрия, которое эффективно использовалось во время хирургических вмешательств при промывании и обработке ран. Применение метода Карреля – Дэкина значительно снизило частоту возникновения гангрены, но впоследствии он был заменен использованием антибиотиков.

Каррель, так никогда и не ставший гражданином США, был отозван во Францию в связи с началом Второй мировой войны. Во время службы в медицинских частях французской армии он использовал свой метод сшивания сосудов при лечении раненых солдат. За заслуги в военные годы он был награжден орденом Почетного легиона.

После оккупации Франции правительство Виши назначило его директором Фонда исследований человеческих отношений, в задачи которого входило психическое и физическое преобразование человечества в соответствии с идеями авторитаризма.

В своей наиболее популярной книге «Человек. Неизвестное» (1935) Каррель представил грандиозный план, который, по его мнению, сохранит человечество и улучшит качество человеческой популяции. Он предложил создать «Высокий совет», который будет управлять миром во благо его процветания; решения этого органа будут носить рекомендательный характер для политических лидеров. Согласно мнению Карреля, такая организация «будет обладать достаточным знанием, чтобы предотвратить физическое и умственное вырождение цивилизованных наций».

Замыслы Карреля оказались созвучными некоторым идеям нацизма, а его элитные теории совпали с фактом принятия им поддержки со стороны правительства Виши и ведения переговоров с Германией, касающихся создания его института, что привело к преувеличенным обвинениям в его адрес в сотрудничестве с нацистами. Вскоре после освобождения Франции, в 1944 году, институт был расформирован. Сторонники Карреля утверждали, что его идеи были мечтами об изменении развития послевоенной Франции в соответствии с философскими и биологическими направлениями, изложенными в его книге. Американский анатом и писатель Георг В. Корнер писал, что «Каррель не был нелояльным к политическому режиму, существовавшему во Франции и Америке, которая столь долго принимала его, он думал только о благоденствии своей страны в соответствии с совестью». Хотя Каррель и не был арестован за сотрудничество с нацистами, постоянные дискуссии по этому поводу бросали тень на его репутацию. Подорванное лишениями военного времени, здоровье Карреля ухудшилось.

После освобождения Парижа в 1944 году Каррель был отстранен от поста директора и обвинен в коллаборационизме (предательстве).

В 1913 году Каррель женился на Анне де ля Мот де Мейри, у которой был сын от первого брака; общих детей они не имели. Анна Каррель была медицинской сестрой, поддерживающей своего супруга в его исследованиях и часто ассистировавшей ему при хирургических операциях.

Умер Каррель в Париже 5 ноября 1944 года.

Алексис Каррель являлся членом научных обществ США, Испании, Швеции, России, Нидерландов, Бельгии, Франции, Ватикана, Германии, Италии и Греции. Он получил почетные докторские степени университетов в Белфасте, Принстоне, Брауне, Нью-Йорке, Колумбии и Калифорнии. Алексис Каррель был кавалером бельгийского ордена Леопольда и шведского ордена Полярной Звезды; награжден орденами Испании, Сербии, Великобритании и Ватикана.

По благословениюСвятейшего Патриарха Московскогои всея Руси АЛЕКСИЯ II

Читателю предлагается одобренный автором перевод книги митрополита Антония «Учитесь молиться. » (School for Ргауег). Перевод впервые был напечатан в «Приходском листке» Успенского собора в Лондоне в 1995—1996 гг. Русский читатель мог встречаться с этим текстом в «самиздатском», к сожалению, далеком от совершенства переводе под названием «Школа молитвы». По-английски текст был впервые опубликован в 1970 году, неоднократно переиздавался в Великобритании и переведен на десятки языков. За исключением некоторых авторских вставок, главы книги соответствуют беседам, которые владыка Антоний в течение недели вел в Оксфорде со ступенек одного из университетских зданий. Вот что сам Владыка рассказывает о том, как возникли беседы, составившие затем книгу:

Приступая к беседам для начинающих молитвенный путь, я хочу со всей ясностью оговорить, что не ставлю цель академически объяснить или обосновать, почему надо учиться молитве; в этих беседах я хочу указать, что должен знатьи что может сделать тот, кто хочет молиться. Так как сам я – начинающий, я буду считать, что вы тоже начинающие, и мы попытаемся начать вместе. Я не обращаюсь к тем, которые стремятся к мистической молитве или к высшим ступеням совершенства, – “молитва сама проторит дорожку” к ним (святитель Феофан Затворник).

Когда Бог пробьется к нам или мы прорвемся к Богу при каких-то исключительных обстоятельствах, когда повседневность внезапно распахнется перед нами с глубиной, которую мы никогда раньше не замечали, когда в себе самих мы обнаружим глубину, где молитва живет и откуда она может забить ключом – тогда проблем нет. Когда мы ощущаем Бога, то мы стоим лицом к лицу с Ним, мы поклоняемся Ему, мы говорим с Ним. Поэтому одна из очень важных исходных проблем – это положение человека, когда ему кажется, будто Бог отсутствует, и вот на этом я хочу теперь остановиться. Речь не о каком-то объективном отсутствии Бога, – Бог никогда на самом деле не отсутствует, – но о чувствеотсутствия, которое у нас бывает; мы стоим перед Богом и кричим в пустое небо, откуда нет ответа; мы обращаемся во все направления – и Бога нет. Как быть с этим?

Как часто я позволяю делам вытеснить молитву! Это неудивительно — ведь дела дают ощутимый результат. Иначе обстоит дело с молитвой — здесь действие разворачивается за сценой, а результаты не всегда возможно осознать и измерить. Сам процесс «траты времени» на Бога меняет меня изнутри. Почему сын вырастает похожим на отца? Не потому, что он принял волевое решение подражать папе и стал старательно имитировать его осанку, манеры и голос. Ребенок впитывает фамильные черты бессознательно, в процессе постоянного контакта с родителем.

Французский хирург Алексис Каррель, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине, издал в 1936 году книгу о целительном действии молитвы. Молитесь регулярно, советует он, и вы заметите, что ваша жизнь меняется к лучшему. Даже поза во время молитвы — расслабленная, коленопреклоненная, с соединенными руками — полезна для здоровья. Молитва помогает разрешить внутренние конфликты, избавиться от чувства вины и примириться с действительностью. Практика молитвы предполагает вербализацию происходящего в глубинах души, а это тоже один из способов терапии.

Каррель уверяет читателей, будто положительный эффект имеет место вне зависимости от содержания молитвы и от того, кому она адресована — истинному Богу, ложному богу или безликому Космосу. Эту идею взяли на вооружения многие приверженцы учения Нью Эйдж. Возможно, в ней есть доля правды — помогает сама возможность выговориться или самовнушение. Но в теории Карреля упущено самое главное, что отличает молитву христианина. Для нас намного важнее, Кому мы молимся, чем то, как и о чем мы молимся. Стэнли Джонс, ветеран миссионерской работы в Индии, друг Махатмы Ганди, заметил: «Если бы молитва была только самовнушением, я бы все равно молился. Это лучше, чем совсем не молиться. Но вряд ли бы я тогда смог молиться долго. Ведь невозможно стремиться к тому, чего на самом деле нет. Я не хотел бы жить в раю, если окажется, что этот рай — фальшивый».

Терапевтический эффект может быть побочным результатом молитвы, но не ее целью. Иисус обещал, что мы принесем плод, если пребудем в союзе с Ним, подобно тому, как кисти винограда связаны с лозой. Главная наша задача — пребывать во Христе.

Я вспоминаю начало нашей с Дженет семейной жизни, когда мы расходились во мнениях почти во всем. Мы мерились силами, спорили, кто главнее, ни один из нас не хотел уступать. Принятие любого решения, большого или маленького превращалось в перетягивание каната. Совсем зайдя в тупик, мы договорились еще раз попробовать то, что раньше у нас не получалось: мы стали вместе молиться. Каждый день мы садились на кушетку и честно рассказывали Богу обо всем, что было на душе у каждого. Мы молились о решениях, которые предстояло принять, о людях, с которыми необходимо было встретиться, о друзьях и о родственниках. И вот, когда мы обе подчинились Высшей Силе, вопрос, кто из нас главнее, предстал в совершенно ином свете. Мы больше не противостояли друг другу, а стояли рядом перед Богом. И сегодня, спустя двадцать пять лет, мы продолжаем молиться вместе.

Есть ли от этого терапевтический эффект? Да, конечно. Однако важнее другое. Общая молитва каждый день напоминает нам обоим о той реальности, которую мы склонны не замечать в суетной повседневности. Кроме того, мы давали брачные обеты перед лицом Бога — поэтому разумно пригласить Его, как заинтересованную сторону, к участию в ежедневной трудной работе по созиданию нашего брака.

«Я не нуждаюсь в доказательствах того, что молитва дает результаты, — писал Генри Нувен, находясь в Южной Америке. — Когда я не молюсь, я становлюсь раздражительным, усталым и угрюмым. Я теряю Дух, переключающий мое внимание от моих собственных нужд к нуждам других. Без молитвы мое внимание приковано исключительно ко мне и к моим собственным интересам. Я становлюсь капризным и злобным, часто обижаюсь и испытываю желание отомстить». Нувен признается, что, проводя в часовне по часу каждый день, он в течение этого времени постоянно отвлекается, испытывает нетерпение, замешательство, сонливость и скуку. Но, оглядываясь назад, он видит, что дни и недели, в которые он молился, отличались от других, и отличались в лучшую сторону. «Без этого часа, ежедневно посвящаемого Богу, моя жизнь теряет связующую нить, и я начинаю воспринимать летящие дни как серию случайных событий и происшествий».

Сегодня я перечитал этот текст, и испытал удивительное чувство, будто его написал кто-то другой. Дело в том, что «прогулки гнева» я совершал несколько лет назад. Я по-прежнему люблю ходить по тем же самым холмам. Обычно я гуляю там по воскресеньям во второй половине дня. Я заглядываю в лисьи норы, проверяю, не поражены ли лиственницы жуками-вредителями, разглядываю следы зверей на снегу. Как и прежде, я молюсь, хотя теперь мои прогулки правильнее было бы назвать «прогулками хвалы». Время растопило гнев. Незаметно для меня произошло исцеление.

Сила молитвы больше всего видна по тому, какие изменения она производит в молящемся. «Молитва — это время, когда мы даем Богу возможность переделывать нас, играть с нами, прикасаться к нам, как скульптор прикасается к скульптуре, художник — к полотну, музыкант — к струнам», — пишет отец Дон Постема. Оглядываясь назад, я вижу, что преобразующая сила молитвы воздействовала на меня несколькими путями. И один из них — страх.

Каждое лето, совершая восхождение на одну из труднодоступных вершин Колорадо, я прохожу курс переподготовки по теме «страх». Меня подташнивает от страха, даже когда я чищу водосточные желоба на крыше дома. А для того чтобы пройти по узкой тропе над трехсотметровой пропастью, мне требуется еще более серьезное усилие. В горах страх способен обернуться врагом, который парализует волю и толкает на поспешные решения. Но он может стать и другом, который учит нас ответственности и помогает установить разумные границы. Прошлым летом я повернул назад после пятичасового восхождения, не дойдя до Пика Веттерхорн каких-нибудь двадцати метров. Каждый выступ на последнем участке пути к вершине был покрыт плотно слежавшимся снегом. Из-за одного неверного шага я мог сорваться вниз, что означало бы верную смерть. Под влиянием страха я поступил мудро и отложил восхождение на более теплый день.

Алексис Каррель Алексис Каррель, выпускник Лионского университета 1896 года, знал историю медицины, очень хорошо — историю хирургии. Он собрал все достоверные описания пересадок тканей и органов. Он собрал все документы и стал искать причины неудач. Вот документы о

Алексис Каррель Алексис Каррель, выпускник Лионского университета 1896 года, знал историю медицины, очень хорошо — историю хирургии. Он собрал все достоверные описания пересадок тканей и органов. Он собрал все документы и стал искать причины неудач. Вот документы о

Каррель Алексис (1873—1944) Французский хирург, биолог, патофизиолог и евгенист Алексис Каррель родился 28 июня 1873 близ Лиона. Был старшим из трех детей Анны-Марии (Рикард) Каррель-Биллиард и Алексиса Каррель-Биллиарда, занимавшегося производством шелка, который умер, когда

Мы звали его Алексис Я даже не могу ясно припомнить, когда и как я познакомился с ним. Найти друга в десятитысячной толпе заключенных 12-го лагпункта ПЕСЧЛАГА не легко. Видимо, его выразительная внешность привлекла. Он так отличался ото всех, что не обратить на него внимание

Каррель Алексис Каррель (1873–1944) – французский хирург-экспериментатор и патофизиолог, лауреат Нобелевской премии (1912). • Те, кто не умеет бороться с беспокойством, умирают молодыми. • Люди, сохраняющие душевное спокойствие в суете современного города, невосприимчивы к

Алексис де Токвиль (1805–1859) политик, социолог . Жизнь – не страдание и не наслаждение, а дело, которое мы обязаны делать и честно довести его до конца. . Равнодушие – тяжкая болезнь души. . Если в государстве, называющем себя республикой, все спокойно, можно быть уверенным,

Алексис Токвиль (1805—1859 гг.) политический деятель, историк, социолог, публицист Если бы меня попросили назвать ту единственную вещь, которой этот народ обязан своим процветанием и развитием, я ответил бы: «Превосходство женщин».Жизнь – не страдание и не наслаждение, а