Игумен феофан крюков о непрестанной молитве

Сочинение воспитанниц воскресной школы «Вертоград» Крюковой Варвары и Крюковой Евдокии (2010 г.)

Наш дедушка Виталий Иванович Крюков родился в 1935 г. в верующей семье: его дедушка Иаков был церковным старостой, а бабушка Ксения — регентом.

Они были очень трудолюбивые, и из-за того, что у них было большое хозяйство, Советская власть их раскулачила и сослала в Сибирь, где и родился наш дедушка. Его мама Павла очень хорошо шила, и благодаря этому, они смогли прокормить себя. Они купили козу и осла, с которым наш дедушка, тогда еще мальчик Виталик, ходил в тайгу за хворостом. Дедушка в детстве очень тянулся к книгам, но дед Иаков не очень давал ему читать, говоря, что надо работать, но дедушка всё равно читал «Войну и мир» на сеновале со свечкой. Семье часто приходилось переезжать с места на место, потому как Советская власть их не оставляла в покое, дедушка учился в разных школах, но закончил её с серебряной медалью. В лётное училище дедушка не прошел по здоровью, и поступил в Ленинградский электро-технический институт.

Дедушка участвовал в спектаклях и пел красивым баритоном, хотя никогда не учился музыке, а ноты начал изучать, когда его дети пошли в музыкальную школу.
Став ученым-математиком, Виталий Иванович приехал в Пущино в 1964 г. и стал работать в Институте биофизики.
Дедушка не сразу стал глубоковерующим человеком. Когда у него родились сыновья, на их Крещении настояла бабушка Павла, которая к тому времени работала при храме, шила облачения архиереям. Потом, когда дедушка станет иеромонахом, он пострижет свою маму в монашество с именем Поликсения. В память о бабушке Павле нашу младшую сестру назвали Павлой.

А дедушка пришел в храм примерно в 1975 г. Ему очень нравилось церковное пение, и он стал ходить на службы, чтобы его услышать. Потом начал сам петь на службах. В какой-то момент он подумал, что людей, поющих рядом с ним на клиросе, переполняют религиозные чувства, а он просто поет ради пения.

«Я попробовал петь, как молюсь, — вспоминает дедушка, — и мне очень понравилось, я обрадовался, что у меня тоже есть такое же чувство, как у этих людей».
В те годы немногочисленные верующие из Пущина ездили на службу в единственную действующую Ильинскую Церковь г. Серпухова. Эти люди видели друг друга на автобусной остановке каждым воскресным утром и, получается, что все верующие в Пущине знали друг друга. Среди этих людей были в основном немолодые женщины. Из мужчин был Владимир Седов и наш дедушка — известный к тому времени ученый.

Первые 10 лет наш дедушка — теперь уже иеромонах Феофан (названный так в честь святителя Феофана Затворника) трудился в основном на монастырских послушаниях а потом его благословили продолжить занятия наукой, потому что тема его научной работы очень важна — он изучает, как работает наш мозг. Он пишет научные статьи, но теперь их печатают в научных журналах с подписью «игумен Феофан Свято-Данилова монастыря».

Позже они встретились с отцом Иаковом и очень тепло общались. Дедушка говорит, что благодарен отцу Иакову, особенно за то, что он научил его смирению.
При отце Иакове начал строиться вокруг молитвенного домика новый храм, и очень много было построено. В 1995 г. отца Иакова направили на служение в новое место, и настоятелем Пущинского храма стал наш папа, который продолжил строительство храма, организовал воскресную школу, но это уже следующий этап в истории нашего Пущинского храма.

Художное делание молитвы Иисусовой*. творение ее простое со вниманием в сердце или хождение в памяти Божией суть наш труд, и сами по себе имеют свой естественный — не благодатный плод. Плод сей есть — собрание мыслей, благоговение и страх Божий, память смертная, умирение помыслов и некоторая теплота сердечная. Все сие суть естественные плоды внутренней молитвы. Надо это хорошо затвердить, чтоб пред собою не трубить и пред другими не выситься.

* Речь идет об искусственном делании Иисусовой молитвы по преп. Симеону Новому Богослову — Прим. сост.

Пока в нас только естественные плоды, до тех пор мы гроша не стоим и по существу дела, и по суду Божию. Цена нам, когда благодать придет. Ибо когда она придет, это и будет значить, что Бог воззрел на нас милостивым оком. А пока не придет, то, что бы мы ни делали, каких бы подвигов ни несли, значит, что мы плевые личности, на которые Бог и взглянуть не хочет.

В чем именно обнаруживается это действие благодати, я [здесь] не имею вам сказать [см. далее]; но то несомненно, что она не может придти прежде, чем покажутся все указанные выше плоды внутренней молитвы. (6, 18)

Плод молитвы — главный — не теплота и сладость, а страх Божий и сокрушение. Их постоянно надо возгревать, и с ними жить, и ими дышать. (10, 176)

Преуспеяние в духовной жизни означается все большим и большим сознанием своей негодности в полном значении сего слова, без всяких ограничений. (9, 172)

Путь к совершенству есть путь к сознанию, что я и слеп, и нищ, и наг, в непрерывной связи с которым стоит сокрушение духа, или болезнь и печаль о нечистоте своей, изливаемая пред Богом, или, что то же, — непрестанное покаяние. Покаянные чувства суть отличительные признаки истинного подвижничества. Кто уклоняется от них и избегает, тот уклонился от пути. В положении начала новой жизни было покаяние; оно же и в возрастании должно быть и зреть вместе с ним. Зреющий созревает в познании своей порчи и греховности и углубляется в сокрушенные чувства покаяния. Слезы — мера преуспеяния, а непрестанные слезы — признак скорого очищения. (1, 199-200)

Вам дал Бог слезы. Это добре. Но временные слезы не всё еще. Надо, чтоб постоянные были. Есть слезы в сердце, которые лучше текущих из глаз. Из глаз текущие питают червь тщеславия, а те, сердечные, Богу Единому ведомы. На людях лучше удерживать слезы, оставаясь с сердечным сокрушением. (7, 177)

Дух сокрушен, покаянные чувства и слезы не сокращают силы, а придают их, ибо поставляют душу в отрадное состояние. Бывают и радования духовные вперемежку с сокрушением. Настоящее сокрушение умеет не мешать чистому радованию духовному — и с ними дружески уживаться, скрываясь некако под ним. (9, 154-155)

Все дело в том, чтоб навыкнуть внимание держать всегда на Господе вездесущем, и все видящем, и всем спастися желающем, и готовом способствовать к тому. Этот навык не даст скорбеть — внутренняя ли, или внешняя скорбь беспокоит, ибо он доставляет душе полное удовлетворение, которое, насыщая душу, не даст места никакому чувству скудости и недостаточества, повергая себя и все свое в руки Господа и порождая чувство Его непрестанного заступления и помощи. (10, 197-198)

Плод молитвы — сосредоточение внимания в сердце и теплота. Это естественное действие. Достигать сего всякому можно. И молитву сию [Иисусову] — творить всякому, не монаху только, но и мирянину. (7, 193)

Потрудитесь образовать в сердце будто болячку какую. Труд постоянный скоро сделает это. Тут ничего нет особенного. Это натуральное дело (то, что болячка — болезнование покажется). Но и от этого собранности более будет. А главное то, что Господь, видя труд, дарует помощь и Свою благодатную молитву. Тогда пойдут в сердце свои порядки. (7, 199)

При таком сердечном устроении [соединении ума с сердцем] у человека из головы переходит все внутрь сердца, и тогда как бы некий умный свет озаряет его всю внутренность, и, что он ни делает, ни говорит, ни помышляет; все делается с полным сознанием и вниманием. Он может ясно видеть тогда, какие приходят к нему помыслы, намерения и желания и охотно понуждает ум, сердце и волю на послушание Христово, на исполнение всякой Божией и отеческой заповеди; всякое же уклонение от них заглаждает чувством сердечного покаяния и сокрушения с непритворным жалением и с приболезненным смиренным припаданием к Богу, прося и ожидая свыше помощи к своей немощи. И Бог, смотря на такое его смирение, не лишает его Своей благодати. (10, 228)

По мере нашего усердия и смиренного тщания в молитве дарует Бог первое дарование уму нашему — собранность и сосредоточенность в молитве. Когда внимание к Господу делается неотходным, то оно есть внимание благодатное; а наше собственное внимание всегда бывает принужденное. (10, 227)

Правильце то [умное], если вы станете продолжать его как следует, заведет болячку в сердце, а болячка эта мысли прикует к Единому — и блужданию мыслей конец. С этого момента, когда Господь сподобит вас улучить его, начнется новый перестрой всего внутреннего — и хождение пред Богом станет неотступное. (4, 368-369)

Теплота настоящая — дар Божий; но есть и натуральная теплота, плод собственных усилий и свободных настроений. Они отстоят друг от друга, как небо от земли. Первый плод Божией теплоты есть собрание мыслей воедино и устремление их к Богу неотходное. Тут бывает то же, что с кровоточивою. У той — ста ток крове. а тут останавливается ток помыслов. (7, 181)

Спрашиваете: «Не то ли огонек, когда стоишь на молитве с благоговением и чувством своего ничтожества?» — Это связано с огоньком; но при нем оно неотходно. Огонек приходит без усмотрения. И всегда почти чрез таинства Исповеди и св. Причастия. (10, 193)

Настоящая сердечная молитва — дар благодати, подаемый чрез таинства Исповеди или Причащения. И по послании такого дара подогревается он теми же Таинствами. Отличительная черта сего дара — непрерывность молитвы, которая выражается чувством к Богу, иногда при словах молитвенных, а иногда без слов.

Что дает благодать, того свой труд никак не может дать. Он только приготовляет к принятию дара — и по получении его подогревает его — вместе с Таинствами. (10, 195-196)

Сердечная молитва никогда не преждевременна. Она — начало дела. Утверждением ее в сердце дело Божие спеется. Развивать ее надобно, не жалея труда. Бог, видя труд, дает искомое. (7, 93)

Когда углубится в сердце молитва и осенит его теплотою, тогда ум всегда бывает собран и присущ в себе, от того быстропонятлив и сообразителен. С этого времени все истины откровения начинают входить в сердце, каждая в свое время, будто внезапно, в виде озарения. (15, 228)

Этими немногими словами сказано все, что приносит с собою водворение внутрь Царствия, или, другими словами, блаженный огнь, возгорающийся наконец в сердце; этим же определяется и существо истинной духовной жизни, или ее существенные отправления. (15, 80-83)

Благодать Божия внимание ума и сердца к Богу обращает и на Нем держит Как ум без действия не стоит, то, будучи к Богу обращаем, о Боге и думает. Отсюда память Божия — присная спутница благодатного состояния. Память Божия праздной не бывает, но непременно вводит в созерцание совершенств Божиих и Божиих дел: благости, правды, творения, промышления, искупления, суда и воздаяния. Все сие в совокупности есть мир Божий, или область духовная. Ревнующий неисходно пребывает в сей области. Таково уж свойство ревности. Отсюда обратно — пребывание в сей области поддерживает и живит ревность. Желаете соблюсти ревность? Держите все прописанное настроение. По частям — это дрова духовные. Имейте всегда под руками такие дрова и как только заметите, что огнь ревности слабеет, берите какое-либо полено из своих духовных дров и подновляйте огонь духовный. И все добре пойдет. Из совокупности таких духовных движений исходит страх Божий, благоговейное стояние пред Богом в сердце. Се страж и охрана благодатного состояния. (8, 25)

У кого нет умной внутренней молитвы, у того и никакой нет, ибо только умная молитва и есть настоящая молитва, Богу угодная и приятная. Она должна составлять душу домашнего и церковного молитвословия, так что коль скоро ее нет при этом, то молитвословия имеют только вид молитвы, а не есть молитва.

Ибо что такое молитва? Молитва — это ума и сердца к Богу возношение, на славословие и благодарение Богу, и испрашивание у Него потребных благ, душевных и телесных. Существо молитвы, стало быть, есть умное к Богу восхождение из сердца. Становится ум в сердце сознательно пред лицом Бога и, исполняясь достодолжного благоговения, начинает изливать пред Ним сердце свое. Вот и умная молитва! Но такова и должна быть всякая молитва. Внешнее молитвословие, домашнее или церковное, дает ей только слово, или форму; душу же, или существо молитвы, носит всякий сам в себе, в своем уме и сердце. Весь церковный молитвенный чин наш, все молитвы, сложенные для домашнего употребления, исполнены умным обращением к Богу. Совершающий их, если он хоть мало внимателен, не может избежать этого умного обращения к Богу, разве только по совершенному невниманию к совершаемому им делу.

Вопрос о молитве: «Как лучше молиться — устами или умом?» — решен первыми словами: «молиться иногда словами, иногда умом». Только пояснить надо, что и умом нельзя молиться без слов, только слова эти не слышатся, а там внутри, в сердце мысленно произносятся. Сказать это лучше так: молись иногда словами звучными, а иногда беззвучными, неслышными. Заботиться надо только о том, чтобы и звучная, и беззвучная молитва исходила из сердца.

Дело молитвы этой просто: стань умом в сердце пред лицом Господа и взывай: Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, или только: Господи, помилуй. Милостивый Господи, помилуй мя грешного. или другими какими словами. Сила не в словах, а в мыслях и чувствах.

Молитва: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! есть словесная молитва, как и всякая другая. Сама в себе ничего особенного не имеет, а всю силу заимствует от того, с каким настроением ее творят.

Существо дела в том, чтобы «установиться в памяти Божией или ходить в присутствии Божием». Можно всякому сказать: «как хочешь, только добейся этого. Иисусову ли молитву творить. поклоны ли класть, в церковь ли ходить. что хочешь делай, только добейся того, чтобы быть всегда в памяти Божией». Помню, в Киеве я встретил человека, который говорил: «Никаких приемов не употреблял я, и молитвы Иисусовой не знал, а все, что тут пишется, было и есть. А как, я и сам того не знаю. Бог дал!»

Физико-математические науки в наследии святителя Феофана Затворника.

Святитель Феофан был не чужд науке, считал, что вера и наука совместимы, но безусловно ставил на первое место веру и богоугождение, а про науку говорил, что в ней может быть много неправды. Указывал на то, что увлечение знаниями и научностью может привести к духовному охлаждению.

«Воспитание из всех святых дел — самое святое. Надобно так расположить дух учеников, чтобы у них не погасло убеждение, что главное у нас дело есть Богоугождение, а научность есть придаточное качество, случайность, годная только на время настоящей жизни. И потому никак не должно ставить ее так высоко и в таком блестящем виде, чтобы она занимала все внимание и поглощала всю заботу. Нет ничего ядовитее и гибельнее для духа христианской жизни, как эта научность и исключительная об ней забота. Она прямо ввергает в охлаждение и потом навсегда может удержать в нем. «

(Из какого труда это – неизвестно. Приводится без указания источника почти во всех жизнеописаниях святителя)

Святитель очень любил учение, усердно учился в училище, семинарии и академии, но точными науками занимался не так много, как другими.

Говорил даже о том, что возможно поклонение науке как некому идолу.

«Напрасно думают высоко о мире и его законах, о природе и ее силах, как будто в них есть что неприкосновенное, непререкаемое, нерушимое, – и под видом науки изобретают себе идолопоклонство, которое гибельнее мифологического идолопоклонства древних греков. Нет, братия, – не законами и силами природы держится жизнь каждого из нас, а силою Божиею, действующею в нас. Господь, “носящий всяческая глаголом силы Своея”, глаголом же силы Своея носит и каждого из нас.» (Православие и наука)

Подробно об отношении свт. Феофана к науке можно узнать из сборника «Св. Феофан Затворник. Православие и наука. Руководственная книга изречений и поучений. Составление и примечания игумен Феофан (Крюков). М., 2005;»

«Научниками быть дано очень немногим» — Что есть духовная жизнь, письмо 6.

Из писем о разных предметах веры и жизни, письмо 31. О саможалении и самоугодии.

«Не подумай опять при сем: авось — небось, — как-нибудь проплетусь. Нисколько не проплетешься, а будешь толочься на одном месте. Сам же говоришь, что успеха никакого в себе не видишь. И не жди его, пока есть саможаление. Не случалось ли тебе видеть электрическую машину?! Если видел, то, конечно, знаешь, что электричество, посредством тренья возбуждаемое, собирается в медный цилиндр; и его может набраться так много, что убьет, если неосторожно прикоснуться к цилиндру. Но если от цилиндра спустить медную же цепочку до земли, то электричества нисколько не соберется, хоть до поту верти колесо. Вот что есть эта цепочка, спущенная до земли, то есть самоугодие и саможаление. Сколько ни трудись, они не дадут образоваться в Душе ничему духовному. Весь плод трудов они будут поядать и уничтожать.»

«Есть люди, кои дни и ночи просиживают над изучением какой-нибудь науки – математики, физики,

астрономии, истории и прочего, – думая, что питают душу истиною, а душа их

чахнет и томится. Отчего? Оттого, что нет истины в тех местах, где хотят ее

найти! Не потому так говорю, чтоб науки не могли вмещать истины, но что

нередко она бывает оттуда изгнана и замещена то мечтаниями, то

предположениями, противными истине. А ведь души не обманешь, как не

обманешь голодного, давая ему камень вместо хлеба. Вот она и томится!» (из сборника слов «Внутренняя Жизнь»)

Из толк. На 118 псалом: (:Пс.118:129.:)

Дивна свидения Твоя, сего ради испыта я душа моя

«поучающийся в законе Господнем день и ночь бывает, «яко древо

насажденое при исходищих вод, еже плод свой дает во время свое» (Пс.1, 3). Писание не знает научного исследования в видах голого знания: у него речь все о жизни и об устроении ее. Ученое исследование порождено беспечностию о жизни, чтобы прикрыть этою видимостию праздное свое безделье.»

Электрическая аналогия. Смирение. Как молния бьет в какой-то возвышенный предмет, так и благодать сходит на смиренных, ибо смирение – это высота.

(Аналогии в сборнике «Грехи и страсти и борьба с ними – выдержки из творений и писем»)

Что мне больше всего помогло и запомнилось из творчества свт. Феофана.

Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться

-) о гневе на страсти (письма 53-62)

«Как выгонять? Неприязненным к ним движением гнева, или рассерчанием на них. Как только заметите страстное, поскорее постарайтесь возбудить в себе серчание на него. Сие серчание есть решительное отвержение страстного. Страстное не может иначе держаться, как сочувствием к нему; а серчанием истребляется всякое сочувствие – страстное и отходит или отпадает при первом его появлении. И вот только где позволителен и благопотребен гнев. У всех святых отцов нахожу, что гнев на то и дан, чтобы им вооружаться на страстные и грешные движения сердца и прогонять их им. Сюда же относят они слова пророка Давида: гневайтеся, и не согрешайте (Пс. 4, 5), повторенные потом и святым апостолом Павлом (Еф. 4, 26). Гневайтесь на страсть – и не будете согрешать, потому что, когда гневом прогнана страсть, всякий повод ко греху сим пресекается.

Вооружитесь же так на страсти. Гнев на страсти у Вас должен быть вкоренен с той минуты, как Вы положили всеусердно работать Господу, творя благоугодное пред Ним.»

-) о памятовании о Боге (письма 31, 42, 43, 52 и др.)

-) о должной подготовке к исповеди и причастию (письма 32-42)

-) Каков кто в сердце, таким имеет его Бог и так относится к нему

«В прошедшей беседе я навел вас на мысль, что главное в нашей жизни есть

настроение сердечное и что каков кто в сердце, таковым того имеет и Бог,

несмотря ни на какие внешние отличия и преимущества. Хочу и ныне

остановить внимание ваше на той же мысли, чтоб научить вас ценить свои

движения внутренние и таким образом расположить – строже смотреть за

своим сердцем и за всем, что входит в него и исходит из него.»

-) о том, что страсти не исходят из естества нашего, даже когда побеждены, а всё равно преследуют нас (пункт 18 «Борьба со страстями и опытность духовная»)

Руководство к духовной жизни:

-) о том, что если есть мысль и чувство к Богу даже без словесной молитвы – то это уже молитва (о непрестанной молитве)

«Непрестанная молитва

Что значит «непрестанно молиться»? Быть непрестанно в молитвенном настроении. Молитвенное настроение есть мысль о Боге и чувство к Богу совместно. Мысль о Боге — мысль о Его вездесущии, что Он везде есть, все видит и все содержит. Чувство к Богу — страх Божий, любовь к Богу, ревностное желание всем угождать Ему одному, с таким же желанием избегать всего, Ему неугодного, и главное, предание себя в Его святую волю беспрекословно, и принимание всего случающегося, как от руки Его непосредственно. Чувство к Богу может иметь место при всех ваших делах, занятиях и обстоятельствах, если оно не ищется только, но уже водружено в сердце.

Мысль может быть отвлекаема разными предметами, но тут возможен навык не отступать от Бога, а всем заниматься при свете памятования о Боге. Вот об этих двух — о мысли и о чувстве к Богу — всю заботу и иметь надо. Когда они есть, есть и молитва, хотя нет молитвенных слов. »

-) о том, что все плоды могут быть получены и без молитвы Иисусовой

-) о том, что «Дело духовное не в восторгах: самое лучшее его проявление есть «дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно».

«Предзрение Господа всегда

Хорошо, что вы охотно читаете духовные книги. Но пишется обычно много, едино же есть на потребу — сердечно с Господом сочетаться и не отходить от Него ни мыслью, ни чувством. Подражайте святому Пророку, который говорит: «Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся». Зрите око Божие, утвердившееся над вашим сердцем, и все в нем видящее. Отсюда придет благоговейный страх Божий, внимание к себе, отвержение всех недобрых мыслей и чувств, и пребывание в трезвении. Если даст вам Господь навыкнуть сему стоянию пред Богом, тогда вам никакие уроки не будут нужны. Одно сие будет учить вас всему.»

Указать на ценность толкования на 118-й псалом и на апостольские послания…

Использованные труды святителя:

Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться

Сборник «Страсти и борьба с ними – выдержки из творений и писем». Сост. Игумен Феофан (Крюков). Даниловский блоговестник. М., 2008

Письма святителя Феофана Затворника (+письма о разных предметах веры и жизни)

Св. Феофан Затворник. Православие и наука. Руководственная книга изречений и поучений. Составление и примечания игумен Феофан (Крюков). М., 2005

Откровенные рассказы странника духовному своему отцу. — 3-е изд., испр. — М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2009. — 368 с. – (Б-ка духовной прозы)

Эта книга – одна из самых замечательных книг о молитве. Учиться непрестанной Иисусовой молитве по ней благословляли святитель Феофан Затворник и оптинские старцы. На ней воспиталось несколько поколений православных людей.

Приводим отрывок из книги.

«Откровенные рассказы странника духовному своему отцу» достаточно известны в России. Первые четыре рассказа написаны русским автором во второй половине прошлого века и распространялись в рукописном и печатном виде. Они были обнаружены и переписаны на Афоне настоятелем Черемисского монастыря Казанской епархии игуменом Паисием и им же изданы. В 1884 году в Москве вышло уже четвертое издание.

Кроме указанных четырех рассказов, в бумагах в Боге почившего преподобного старца иеросхимонаха Амвросия Оптинского, были обнаружены в рукописи еще три рассказа странника, которые названы «Свиданиями». Они дважды издавались в России в 1911 году тщанием архиепископа Никона (Рождественского; † 1917/18), а затем переиздавались за границей. Кому принадлежат эти рассказы, неизвестно.

На сей счет высказывались различные предположения. В числе возможных авторов называли и игумена Тихона — настоятеля одного из монастырей Нижегородской или Владимирской епархии, автора ряда душеполезных книг, и архимандрита Михаила, настоятеля Троицкого Селенгинского монастыря, и преподобного Амвросия Оптинского, и святителя Феофана Затворника Вышенского. Но достаточных оснований отдать предпочтение кому-либо из них не имеется. Вероятно, автор рассказов был неизвестный, хотя и одаренный писатель.

Святой епископ Феофан (Говоров), Вышенский Затворник (1815—1894), свидетельствует о том, что сам исправил «Рассказы» и дал им известный нам вид. Об этом он написал Н.В. Елагину в письме от 26 октября 1882 года: «. Помните или знали ль Паисия Саровского — теперь игумена где-то в Казанской епархии? Он начал рассказ странника, искавшего молитву Иисусову. Я эту книжицу поправил и дополнил. и послал для второго издания».

Рассказ в книге ведется от лица странника, каких немало бродило по дорогам и весям Святой Руси. Они переходили из монастыря в монастырь, от преподобного Сергия шли в Саров и на Валаам, в Оптину и к киево-печерским угодникам, заходили к воронежским святителям Тихону и Митрофану, добирались даже до Иркутска, чтобы поклониться святителю Иннокентию, доходили и до Афона, и до Святой Земли1. Не имея здесь «пребывающего града», они искали грядущего, основателем и художником которого является Бог (Евр 11, 10). Удобствам оседлой жизни, домашнему уюту они предпочитали назидательные беседы старцев.

Автор этой книги — Странник, все имущество которого состоит из сумки сухарей, Святой Библии и «Добротолюбия», — обладает величайшим внутренним богатством. Он является делателем непрестанной Иисусовой молитвы и своим безыскусным рассказом увлекает читателя, раскрывает перед ним путь и плоды молитвенного делания. Странник является преемником отцов исихастов, творцов непрестанной умно-сердечной молитвы. Это так называемое «умное делание», или «духовное трезвение», о котором говорят подвижники Египта, Синая и Афона. Они нашли, что апостольскую заповедь непрестанно молитеся (1 Фес 5, 17) легче всего исполнить путем краткой собранной молитвы. Особенно действенна Иисусова молитва, которая читалась по-разному: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя», «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного» и так далее, как наставляет святой Иоанн Лествичник: «Именем Иисусовым поражай ратников (т. е. злые внушения демонов), ибо ни на Небе, ни на земле не найдешь более крепкого оружия».

Таинственность темы, живость и простота рассказа Странника захватывают читателя. Не случайно эта книга получила большую популярность. По замечанию игумена Харитона (составителя валаамских сборников об Иисусовой молитве), после выхода в свет книги «Откровенные рассказы странника» многие буквально «набросились» на нее и всюду шли разговоры о молитве Иисусовой. Прошло немного времени, и разговоры утихли.

Об Иисусовой молитве как будто забыли. Может быть, и не забыли, но увидели, что делание Иисусовой молитвы не так легко дается, как это показалось вначале. Оно требует терпения, смирения и времени, чего многим не хватает. Правда, и тот путь, которым шел Странник, нельзя назвать общим путем.

Это — его личный, индивидуальный путь, осуществимый при его особенном странническом положении. Не каждый, по условиям своей жизни, может совершать по три, по шесть, по двенадцать тысяч Иисусовых молитв в день. Не каждый может применять к себе и те способы сведения ума в сердце, какие рекомендовались отцами-подвижниками афонским отшельникам в XIV или XV веках. Но все это необязательно, как учат более близкие к Страннику делатели и наставники Иисусовой молитвы — святители Феофан Затворник, Игнатий (Брянчанинов) или преподобный Серафим Саровский и другие. Иисусовой молитве можно обучаться гораздо проще и удобнее, как видно из наставлений этих подвижников. Практика молитвенного делания древних подвижников трудноприменима в наше время.

Тех, кто желает достичь непрестанной молитвы, подвижники учат, что в молитве следует искать не каких-либо особых утешений и духовных дарований, а прежде всего прощения грехов. Непрестанная умно-сердечная молитва — это особый дар милости Божией, который подается простым и смиренным сердцем молитвенникам.

«Из тысячи разве один найдется, при великой осторожности, сподобившийся достигнуть чистой молитвы, а достигший такого таинства, которое за сей молитвой едва, по благодати Божией, находится из рода в род», — пишет святой Исаак Сирин.

Поэтому не нужно надеяться на скорое преуспевание в молитве — этом «искусстве из искусств», но надо терпеливо учиться прежде всего устной молитве и стараться соблюдать заповеди Христовы. Молитва — мать прочих добродетелей. «Стяжи матерь, и она приведет к тебе своих чад». Потрудись в молитве, даже если не достигнешь непрестанной молитвы здесь, то будь уверен, что получишь ее вместе со спасением как дар в Будущем веке.

Святитель Феофан Затворник как учитель молитвы

Святитель Феофан Затворник значительное место в своих книгах и письмах уделял размышлениям о молитве. Касаясь этой важной для духовного возрастания христианина темы, он часто ссылался на святых отцов и учителей Церкви. Находясь в затворе, святитель сочетал своё личное духовное делание с опытом молитвенного подвига древних отшельников.

Как учитель молитвы святитель Феофан раскрывается, прежде всего, в эпистолярном наследии. Преимущества этого жанра заключаются в том, что в письмах удобнее разъяснять многие житейские вопросы, рассматривать, например, особенности, связанные с практической стороной молитвы, такие как время ее совершения, состав и продолжительность. Эти темы особенно волновали мирян. Святителю Феофану писали люди, занимавшие различное общественное положение и находившиеся на разном уровне духовного развития. Советы он давал применительно к каждому адресату. Одному необходимо было подчеркнуть особенную важность тех молитв, которые звучат в храме Божием, а другому, наоборот, указать, что «для Бога всякая молитва от сердца равно ценна, где бы она ни возносилась»[4].

При разнообразии советов о молитве святитель имел единый подход относительно практики ее совершения. Если начинающие должны молиться по молитвослову, чтобы приучать себя к «молитвенным оборотам речи», то для тех, кто уже приобрел достаточный духовный опыт, святитель Феофан предлагал постепенно отказываться от молитвослова. По мысли святителя, молитвословы «нужны, пока душа начнет сама молиться, а когда сама уже молится, их можно оставить»[5]. В одном из своих писем святитель сравнивал молитвословы с французским разговорником, требующимся до тех пор, пока человек не научится самостоятельно говорить на этом языке.

При всей своей пользе, особенно на начальном этапе духовной жизни, молитвословие, как правило, совершаемое по книге, имеет и недостатки, к которым следует отнести трудности, связанные с концентрацией внимания во время чтения молитв. Поэтому святитель Феофан рекомендовал заучивать наизусть молитвы из утреннего и вечернего правила для того, чтобы «читать их потом так, как бы они шли из сердца»[6]. С этой же целью он советовал своим адресатам заучивать и особенно полюбившиеся псалмы.

На молитве следует оберегать себя от горделивых и тщеславных помыслов. «Самонадеянный во всем полагается на себя, – писал Затворник. – Христианин истинный всего ожидает от Бога, почему начинает и оканчивает каждое дело молитвою»[12]. Поэтому не без свойственного ему юмора святитель предостерегал одного из своих адресатов от «уклонения в праведность», предлагая в этом случае «брать себя за ноги» и «тащить немилосердно опять в грешность»[13]. Во время молитвы он советовал «чувствовать себя осужденником», то есть человеком, достойным лишь осуждения на Страшном Суде. «Где-то, не помню, прописан вопрос: как лучше стоять на молитве? – спрашивал он. – И ответ: стой как на суде, устремляя взор на уста Господни, из которых готово изойти последнее тебе решение: прииди, или отойди, и вопий: Господи, помилуй»[14].

«Самым лучшим настроением»[15], которое приличествует иметь молящемуся человеку, святитель Феофан называл «младенчество в молитве»[16]. Призывая благоговейно беречь это чувство, когда оно возникает в душе, он писал: «Дети подходят к отцу или матери и ничего не говорят, только увиваются около них – оттого, что им сладко быть при них… Тако себя имейте, чтоб в простоте сердца всегда увиваться около Господа»[17].

Одним из наиболее частых искушений во время молитвы является рассеянность. Для борьбы с этим святитель Феофан рекомендовал включать в молитвенное правило больше коротких молитв, так как во время их чтения легче избежать рассеянности. В письмах он часто советовал добавлять в правило 24 молитвы святителя Иоанна Златоуста, заучивая их при этом наизусть (молитва 7-я, святителя Иоанна Златоуста, из «Молитв на сон грядущим»). Эти молитвы он предлагал прочитывать по несколько раз, по 5 или 10, соответственно желанию самого верующего. В некоторых письмах он благословлял начинать молитвенное правило именно с указанных молитв, так как эти короткие, но очень емкие по содержанию молитвы помогают сконцентрировать внимание и обратить сердце к Богу.

Особое место среди кратких молитв, по мнению святителя Феофана, принадлежит молитве Иисусовой. «Чего достигнуть молитвою надо стараться? Того, чтобы сердце согрелось любовию к Богу и чувство к Богу не отходило… Для сего назначается молитва Иисусова: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешную». Сию молитву чаще повторяйте и дойдете до навыка, чтоб язык повторял ее сам собою»[18]. Христианина, живущего духовной жизнью, непрестанная молитва должна сопровождать всегда.

Святитель учил, что навык Иисусовой молитвы помогает человеку достичь непрестанной молитвы, однако автоматически не приводит к ней. «Пришло желание учиться молитве Иисусовой. Бог благословит! – писал святитель. – Но делание молитвы Иисусовой не есть непрестанная молитва, а только подспорье к ней… Непрестанная молитва есть дар благодати… и о сем молиться надо. «Господи, даруй мне непрестанно молиться!» Состоит сия молитва не в словах, а в чувстве к Богу неотходном. О сем чувстве и заботиться должно и его возгревать»[19]. Настоящая молитва является не монологом, а диалогом человека с Богом, поэтому без помощи Божией положительных результатов в молитве достичь невозможно.

Духовная польза от совершения Иисусовой молитвы, по мысли святителя Феофана, настолько велика, что способна заменить всё молитвенное правило. Он писал, «что с единою молитвою Иисусовой можно всякие правила отбывать, только чтоб она была не в слове только, но и в деле»[20]. Он указывал, что совершение Иисусовой молитвы приносит неоценимую пользу в различных ситуациях, в которых оказывается христианин в жизни. Она доступна тогда, когда невозможно посетить богослужение в храме, или в случаях, когда тяжело прочитать установленное общее молитвенное правило из-за усталости или болезни и т.д.

Любая молитва в понимании святителя Феофана – это всегда умная молитва. «Молитва по существу своему есть действие умное, – свидетельствовал святитель, – и если вы не молились умно, то и совсем не молились»[21]. Умную молитву он определял как «мысленное к Богу возношение». «Всячески старайтесь, чтоб где слово, там и ум был, или, как говорит святой Иоанн Лествичник, заключать ум в словах молитвы», – писал Затворник одному из своих многочисленных духовных чад[22].

Важной стороной учения святителя Феофана Затворника о молитве вообще и об Иисусовой молитве в частности является указание на необходимость опускать ум в сердце и молиться именно сердцем. «Иисусова или другая какая краткая молитва – дело хорошее, если навязнет на языке, – писал святитель. – Позаботьтесь только при этом не в голове быть вниманием, а в сердце, и будьте так не во время только стояния на молитве, но и во всякое время»[23]. В другом письме святитель Феофан высказывался по этому поводу так: «В книгах пишется, что когда молитва Иисусова возьмет силу и внедрится в сердце (на языке навязнет – это одно), а внедрится в сердце – это другое; тогда она придает бодрости и сон прогоняет. Попробуйте этот рецепт. Бог везде есть. Если живо сознать сие, то сну не будет места, как нельзя ему быть: Царь стоит пред глазами. Существо же молитвы Иисусовой то и есть, чтобы умом в сердце стоять пред Богом»[24].

[1] Святитель Феофан Затворник. Как научиться молиться. М., 2011. С. 6.

О МОЛИТВЕ ИИСУСОВОЙ И БОЖЕСТВЕННОЙ БЛАГОДАТИ

Вам предстоит знакомство с книгой, открывающей далекие горизонты труднейшего пути внутреннего восхождения к Богу. Эта скромная по объему, но предельно насыщенная напряженной духовной мыслью работа поможет многим взыскующим спасения приобщиться к благодатному деланию, поможет устоять в духовной битве.

Одно из главных достоинств этой книги состоит в том, что автор ее — наш современник. Владыка Антоний раскрывает свой личный, обретенный в тяжелые времена гонений, духовный опыт, — удивительным образом перед нами оживает древнейшая аскетическая традиция, уже две тысячи лет возводящая людей от земли к Небу.

За свою жизнь мне довелось немало прочитать на эту тему, и я должен отметить, что в записках владыки Антония мы находим некоторые весьма важные детали молитвенной практики, которые не встретишь в иных источниках. Путь внутреннего делания открыт как для монаха, так и для мирянина, открыт для любого сердца, искренне взыскующего Бога. Особенно важным становится изучение молитвенного пути в наше время, когда окружающая жизнь всё агрессивнее навязывает антидуховные ценности и человек всё крепче прирастает к земле, всё менее устремлен к горнему.

Нет сомнений, что эта книга, с такой любовью написанная истинным молитвенником, проникнутая столь горячим сочувствием к иноческому подвигу, а после утраты рукописи со тщанием и пониманием восстановленная почитателями владыки Антония, послужит целебной духовной пищей для всех алчущих Истины.

Да почиет благословение Божие на сем труде.

духовник московского духовенства,

настоятель храмов иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыне

и Рождества Богородицы в Крылатском

Перед вами келейные записи архиепископа Антония (Голынского-Михайловского) — подвижника XX века, опытно прошедшего путь молитвенного подвига. Работа писалась в конце 50-х годов для узкого круга единомышленников. То было время, когда в нашей стране царил абсолютный дефицит духовной литературы и подобные тексты были редкостью даже в «самиздате». Но думается, что и сегодня, при всей доступности аскетических писаний, этот труд может быть интересен для тех, кто движим стремлением приобщиться к молитвенной традиции отцов Православной Церкви. В книге, на основе личного опыта, представлено святоотеческое предание об умном делании, обобщенно изложено учение отцов-аскетов об Иисусовой молитве, о действии благодати Божией.

Особенно ценным для нас является то, что незаурядный молитвенный опыт был обретен автором не в тиши исихастской кельи, но в гуще самых трагических событий ушедшего века. Исповедник и узник ГУЛАГа, неутомимый пастырь и гонимый скиталец, вовлеченный в водоворот исторических крушений и изломанных человеческих судеб, владыка Антоний своим подвигом указывает всем нам на то, что христианину должно становиться духовным воином «на всякое время», во всяком месте. Его пример весьма назидателен для нас, обреченных спасаться в пучине метущегося апостасийного мира.

К сожалению, подлинник рукописи владыки Антония был утрачен и текст дошел до нас лишь в списках, будучи подвержен различного рода искажениям. Эти обстоятельства не позволяли опубликовать материал в том виде, в котором он сохранился, — потребовалась редакторская работа по реконструкции записей, при сопоставлении материала со святоотеческим учением.

В комментариях к основному тексту представлен спектр мнений, выявляющих сходство и различие индивидуальных подходов к практике внутреннего делания. В приложении к книге, в качестве материала для сопоставления, помещен также краткий обзор учения о молитве святителя Феофана Затворника. Думается, что разнообразие взглядов и рекомендаций, как святых отцов, так и современных подвижников, поможет вдумчивому читателю самостоятельно придти к нужным выводам и получить практическую пользу.

Во второй части книги впервые публикуются краткие воспоминания о жизни архиепископа Антония (1889–1976) и отрывки из его личной переписки. Фотографии владыки также ранее не публиковались. Прискорбно, что сведения о судьбе автора весьма ограничены. Скупые документальные свидетельства не позволяют вполноте восстановить биографию владыки. Однако эти обстоятельства никак не умаляют значения его рукописного труда, так же как труд иконописца или зодчего не обесценивается оттого, что часто остается безымянным, ибо плоды деяний, совершаемых во славу Божию, являются общецерковным достоянием.

О молитве Иисусовой и Божественной Благодати

Архиепископ Антоний в последний год жизни (1976).

Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты (Мф. 26:39). Две выраженные здесь мысли — «Господи, помилуй мя» и «Буди, Господи, воля Твоя святая» — составляют сущность молитвы Иисусовой. Прежде всего, нужно знать, что молитва Иисусова есть действенная суть покаяния, указанная Христом Господом. Она научает делателя отсекать желания своей воли, любить Бога более твари, искренне смиряться, истинно познавать себя, никак на себя не надеяться, приписывать все доброе не себе, а Богу и за все воздавать Ему славу.

Молитва Иисусова приближает к Богу, а примирение с Богом порождает истинную любовь к ближнему. Молитва соединяет душу с женихом ее — Господом и становится беседой между Господом и душой. Великое дело Иисусовой молитвы начинается со словесного труда в деятельный период и простирается до периода созерцательного, возводя человека к истинно духовной целомудренной жизни, а достойнейшие, те, которые не осквернились с женами (Откр. 14:4), достигшие устроения истинного духовного девства, сподобляются наивысшей добродетели — молитвы зрительной.

Молитва, по мере действия в ней слова, ума, сердца и Духа Божия, имеет соответствующие наименования. Она бывает словесной, умной деятельной, умно-сердечной деятельной. Эти три вида молитвы доступны человеку в период его ветхой деятельности, то есть до всецелой преданности его в волю Божию. Последующие два вида молитвы обретаются подвижником лишь по очищении сердца от страстей и греха и именуются умно-сердечной самодвижной, движимой Духом Святым, и умно-сердечной чистой, или непарительной. Последняя есть истинно созерцательная молитва, доводящая все добродетели, будучи всем им матерью, до совершенства духовного целомудрия. Самые достойные через эту молитву приводятся к соединению души с Небесным Женихом в единый дух. Человек тогда обретает высший дар — молитву зрительную. Тогда, соединившись с Господом, он зрит, уразумевая, великие тайны Божий и премудрость Его, прославляет всем своим духовным существом Святую Троицу, стяжав в сердце Бога.

На пути к Богу молитва бывает неотложным духовным оружием ума, так как брань ведется с духами тьмы, действующими через страсти, с самими страстями, с плотью и миром, которые, принадлежа земле, к земле и влекут. Молитва — меч духовный — все эти полчища зла посекает, приводя в полное бездействие, обнажает бессилие злобы перед могуществом Божиим, дает уразуметь немощь человеческую в борьбе со злом и изменяет само естество человеческое. Молитва неуязвимо ведет очищающийся ум, немощный сам по себе, но подкрепляемый Богом, и душу сквозь все смертоносные искушения, славя Бога — Всемогущего Творца.