Молитва расул гамзатов читать

На данной странице вы найдете детальное описание: молитва расул гамзатов читать - подобранную специально для Вас!

Ты прости меня, солнце закатное,
Что на склоне желаний моих
Меня больше, как прежде, не радует
Отблеск этих лучей золотых.

Ты прости, пожелтевшее дерево.
На мосту между ночью и днем
Ничему уже больше не верю я,
Не жалею уже ни о чем.

Ты прости меня, горная родина,
Что тебе я служил не сполна.
Миллионы дорог мною пройдены,
А нужна была только одна.

Тот цветок, что сорвал на вершине я,
У подножья увял уж почти.
Путь мой долгий отмечен ошибками,
Но другого не будет пути.

Колесо мое вниз уже катится,
Где зияет, грозя, пустота,
И в тумане от глаз моих прячется
Моей робкой надежды звезда.

Но не стану просить я Всевышнего
Мои годы земные продлить.
Много в жизни наделал я лишнего —
Ничего уже не изменить.

Где те четки, что маму тревожили
И печалили вечно отца?
Столько лет пересчитано, прожито,
Все равно нет у четок конца.

Свой намаз совершаю последний я,
И ладони мои, как шатер.
Всемогущий Аллах, на колени я
Ни пред кем не вставал до сих пор.

Ты прости меня, время безумное,
Что и мне не хватало ума.
За меня чьи-то головы думали,
Мои строчки прессуя в тома.

И шайтанская сила незримая
По бумаге водила порой
Мою руку неисповедимую,
Искривляя прямое перо.

Ты прости меня, солнце закатное,
Что на склоне желаний моих
Меня больше, как прежде, не радует
Отблеск этих лучей золотых.

Перевод с аварского
Марины АХМЕДОВОЙ-КОЛЮБАКИНОЙ

Мы – ветви материнского дерева

В эти дни я ездил в горы и поводы были достойные того, чтобы прервать незавершенные дела, оторваться от письменного стола, за которым мне после больничной палаты вновь стало уютно и светло: многоязычный Дагестан отмечал 125-летие со дня рождения классика аварской поэзии Тажудина Чанка и 2500-летие аула Анди.

Поездки в горы для меня не в новинку, но на этот раз увиденное и происходящее вокруг я воспринимал с особой остротой. Состояние это не назовешь радостью или же волнением, но «вполне естественно переживал нечто иное – сердце замирало от снежных вершин, скал и ущелий, говорливых рек, родных лиц и материнской речи…

Мать… Материнское… Может, потому и замирало сердце, что все – и родные горы, и родное гнездовье – я уже видел глазами матери, чувствовал мир фибрами витающей здесь материнской души?

И что странно, сквозь аварскую речь, аварские песни всю поездку, да и поныне ко мне прорывались строки: «Мы ни единого удара не отклонили от себя…». Я знаю, что Анна Андреевна Ахматова эти мужественные слова не посвятила матери. А если подумать и обобщить, то строки эти обретают иной пласт глубины: только матери и способны на такую отвагу – все удары судьбы брать на себя во имя спасения жизни на земле, во имя того, чтобы рожать, выхаживать, воспитывать Меня, Тебя, Его, – каждого в отдельности и всех одновременно, ибо материнское сердце по своей доброте и щедрости беспредельно.

Несколько лет тому назад в «Правде» я откликнулся на статью матери-героини Нины Мигалюк из г. Черновцы. Разумеется, она писала как бы о частном, о трудностях, откровеннее – мытарствах собственной семьи, оказавшейся не только в материальной нужде, но и без моральной поддержки. Это был крик души незнакомой мне женщины. Но не пора ли нам в частном распознать общее, характерное, и не на словах, а на деле? Ведь не матери научили нас громким лозунгам, пустым призывам, краснобайству, фразерству – они пели нам тихие, ласковые колыбельные песни…

Смею думать, отклики и явились лавиной нерастраченной доброты, ибо многие хотят, желают выразить своим матерям беспредельную любовь, готовность на самопожертвование во имя ее спокойствия, благополучия. А сказать не могут. Не все и не так получилось и у меня. Трудность заключалась в том, что меня терзала и сковывала горечь по поводу того, что я редко навещал маму при жизни из-за частых поездок, и даже не довелось посидеть у ее изголовья в последние часы, услышать прощальные слова напутствия и завещания – в дни ее кончины находился в Японии.

Но и тогда знал я, а теперь еще острее сознаю, что Мать, мама – начало всех начал, неиссякаемый источник нежности, добра, всепонимания и всепрощения. Мать – опора земле, ее жизнелюбием, милосердием и бескорыстием создается, крепнет и умножается род людской.

Горцы говорят: лишенный отца – полусирота, а лишенный матери – сирота полный. И еще в народе есть присловье: отцов могут заменить, но матерей не заменяют. Без матери потухает очаг, рушится дом. Нет лучше и пронзительней песен, чем песни матерей, и ненапрасно, наверное, утверждают набожные люди, что только молитвы матерей доходят до слуха и сердца Всевышнего. Самая обязательная клятва – клятва матерью, самое унизительное оскорбление – бранное слово о матери. Нет мамы, кроме мамы, она единственна, как земля, вода, небо, и потому свята. В поведении людей немало поганых проявлений, но самое омерзительное, аморальное из них – матерщина. В Дагестане раньше это никому не прощалось. За осквернение и оскорбление матерей наказывали кинжалом и пулей. Наоборот, платки матерей, брошенные под ноги разъярившимся врагам, отвращали кровопролитие.

Мерило человеческого достоинства – высокое и трепетное отношение к матерям. Отсутствие неблагодарности вообще гнусно, а благодарности к матерям – позорно. Я не поверю в порядочность людей, которые забыли глаза и лица матерей, и жильцам обставленных, пышущих достатком домов, где нет портретов матерей.

Бомарше сказал: каждый человек – чей-то ребенок. Человеком, личностью, гражданином дитя прежде всего воспитывают матери. Я не отрицаю важность других факторов, но твердо стою на сознании первичности материнского воздействия. Колыбельные песни матерей сопровождают нас всю жизнь, конечно же, если сердца наши не оглохли для благородства и ответного великодушия. У повзрослевших детей – воспоминания, а у матерей надежды на то, что мы везде, всюду и всегда будем честны, разумны и справедливы. Для матерей нет больнее боли и горше досады, чем дурная молва о собственных детях. Сердце материнское хрупко, но чутко и многотерпеливо. Может, потому и считал Бальзак, что будущее нации в руках матерей – под предостерегающим взором их совести.

И думаю я, даже убежден в том, что детей расти не легче, чем управлять государством, ибо у государства – писаные законы. А лучшие человеческие качества и понятия о приличии прививаются нам не принудительно, а с молоком матери, как родная речь.

Уроки матери заменят уроки ста учителей, заботы и причитания матери окажутся полезнее лекарств самых лучших врачей, когда недомогают дети. Больно от сознания того, что в толчее дней, суете жизни и служебной лихорадке мы не всегда находим время написать письма матерям, запаздываем, когда их сваливают болезни, нередко и дни рождения они просиживают в одиночку – без наших объятий, цветов, даже без телеграмм. Нам бы не только любить, но молиться за матерей следует, и не потому, что они молятся за нас, а по внутренней потребности.

Читайте так же:  Молитва иман текст на татарском

Количество артистов: 43,846 Количество текстов песен: 642,600

Данные: текст песни / слова песни

Текст песни Расул Гамзатов — Молитва

Слова: Р. Гамзатов Исп.: Расул Гамзатов Когда поднимешься к вершинам синим,
Где достают рукою небосвод,
Когда услышишь, как река в теснине
Который век всё ту же песнь поёт,
Когда увидишь: в небе кружит птица,
А по изгибам гор ползут стада,
( )
Родной земле захочешь ты молиться,
Хоть не молился в жизни никогда.

Когда за далью моря корабельной
Увидишь ты, как солнца шар поблёк,
И, будто в лампе десятилинейной,
Прикрутит вечер блеклый фитилёк.
Когда увидишь: солнце в море тонет
И режет солнце пополам вода,
Ты склонишься в молитвенном поклоне,
Хоть ты и не молился никогда!

Увидишь ты, как пожилые люди
Сидят, свои седины теребя,
Как женщина ребёнка кормит грудью, –
И в сотый раз всё потрясёт тебя,
И всё, что на земле, что в небе синем,
Захочешь ты постичь, и вот тогда
Замолкнешь, и молитва горлом хлынет,
Хоть ты молитв не слышал никогда!

Говорят, что посмертно
Тела наши станут землею.
Я поверить готов
В немудреною эту молву.
Пусть я стану частицей
Земли, отвоеванной с бою,
Той земли, на которой
Сейчас я всем сердцем живу.

Моей земли не умирают люди,
Пусть даже бой, —
Я наш закон пою:
Родится мальчик, и носить он будет
Живое имя павшего в бою.

А если дом испепелен пожаром,
Мы строим новый.
Заходи к нам, друг!
Так дуб столетний не бывает старым —
Шумит ветвями поросль вокруг.

Когда мы шли в далекие края,
«Куда?» – не задавал вопросов я.
Я спрашивал: «Когда назад вернемся?» —
Там оставалась родина моя.

Из раны кровь стекает струйкой длинной,
По ни слезинки…
Есть у нас закон:
Дороже крови
слезы для мужчины.
А иначе —
какой мужчина он?

Всему я на свете
Люблю свою меру:
И утру, и полдню,
И сумеркам серым,
И снам, и покою,
И песням старинным,
И даже траве
В наших горных долинах.

Но только в одном
Не хочу я предела:
В бурлящем кипенье любимого дела.
Хочу я прожить плодотворно и много
Не ради того, чтоб бродить по дорогам
И греться под солнцем родимого края,
И даже не ради тебя,
Дорогая.

И где б я ни жил,
Моя песня стремится
К родимым аулам,
К любимой столице…
Как в песне без жизни – ни слов, ни мотива,
Так в жизни нет жизни без песни правдивой.

Окутались сумраком дали,
Бегут по реке огоньки.
Мы тихо коней расседлали
И сели на берег реки.

А ночь приближалась все ближе,
Таинственных звуков полна.
Сады и аульские крыши
Во тьму погрузила она.

Звезда за звездою летела…
Заснуть бы, да только невмочь.
Вдруг девушка рядом запела,
И песни наполнили ночь.

О, как они нежно звучали,
От первой строки до конца!
О, сколько в них было печали,
О, как в них любили сердца!

И молча у горной речушки
Старик, поседевший давно,
Нам лил в деревянные кружки
Полночного цвета вино.

А в песни врывались свирели,
Черешня цвела у окна.
От песни мы все захмелели,
А в кружки смотрелась луна.

И снились мне черные косы.
И видел я, будто во сне,
Как горец, минуя утесы,
К любимой летит на коне.

А девушка пела про вьюгу,
Про то, как два красных цветка
Тянулись в долине друг к другу,
Но их разделяла река.

Про то, как два сердца когда-то
Тянулись друг к другу с весны,
Да были по воле адата
Печальной судьбой сражены.

Глотали мы каждое слово,
На девушку глядя сквозь тьму.
И счастья, казалось, иного
Не нужно из нас никому.

А девушка пела и пела…
И я не заметил средь гор,
Как утро рукой своей белой
Зажгло на востоке костер.

И мы любовались собою
И чем-то гордились,
когда
На конях знакомой тропою
Въезжали в аул Цумада…

И больно порой мне, ей-богу,
Когда я встречаю людей,
Что выше подняться не могут
Своих обмелевших страстей.

Но если я вспомню при этом
Ту ночь, что забыть мне нельзя,
Душа озарится рассветом
И боль утихает моя.

И город становится шире,
И вижу друзей я кругом…
Как много хорошего в мире,
Как много красивого в нем!

Мой старший брат,
солдат, а не наиб,
В лихом бою над Волгою погиб.
Старуха мать в печали и тоске
Поныне ходит в траурном платке.

И больно мне и горько оттого,
Что стал я старше брата своего.

Свои стихи читать мне странно…
Какой я, черт возьми, поэт,
Когда в моей душе Корана
Не просиял нетленный свет?

Но если будущий историк,
Листая томик мой в тиши,
Отыщет все ж среди риторик
Живое слово – стон души,

И удивится в ту минуту,
Готов раскрыть ему секрет:
Аллах дарил нам почему-то,
Невеждам, свой волшебный свет.

Хоть мы и верили, как дети,
Своею «правдою» кичась,
Что нет тебя, Аллах, на свете,
Ты снисходил к нам в страшный час.

И мы, не ведая, что с нами,
Вдруг обретали, пусть на миг,
Родство живое с небесами
И сквозь личину – божий лик.

Пред вами, древние поэты,
Склоняюсь я, ничтожный прах:
Вы знали мудрости заветы —
Вам диктовал с небес Аллах.

Мстить прошлому, – круша надгробья?
Отвага эта не по мне.
На жизнь гляжу не исподлобья,
Я верю завтрашней весне.

Но как из сердца выжечь ярость,
Как выгнать призраки из снов.
Любить хочу!
Какая малость
Осталась счастья, нежных слов.

Я жив.
Зачем я уцелел,
Когда, казалось, невозможно?
Я песню лучшую не спел,
Хоть много пел неосторожно.

Я жив.
Какая в том нужда?
Лишь громоздил ошибок гору…
Любви вечерняя звезда,
Прощальному откройся взору.

Город наш присыпает порошей,
Новый год наступает опять…
Я желаю всем людям хорошим
То, что может лишь друг пожелать.

Я хочу, чтобы звонкий, счастливый,
Всюду слышался смех детворы,
Чтобы девушки были красивы,
Чтобы юноши были мудры.
Я желаю вам друга такого,
Чтоб в тяжелый, нерадостный час
Произнес настоящее слово,
Что спасительным будет для вас.

Невозможно прожить без печали,
Но хочу я, друзья, пожелать,
Чтобы в радости вы забывали,
Что недавно пришлось горевать.
Чтобы люди с улыбкой встречались,
А прощались грустны и тихи,
Чтобы дети без боли рождались,
Чтобы с болью рождались стихи.

Если девушка нынешним летом
Обижала тебя, не любя,
Пусть она пожалеет об этом,
Потому что полюбит тебя.
Я хочу пожелать Дагестану
Много новых поэтов больших.
Ничего, что неслышен я стану
Заглушаемый голосом их.

А тебе, женолюб многогрешный,
Я желаю признанья вины,
Чтоб просил целый год безуспешно
Ты прощенья у первой жены.
А с тобою что делать, не знаю,
Говорун, ты меня извини:
Я желаю, чтоб немочь зубная
Нас спасла от твоей болтовни.

Читайте так же:  Молитва о всякой вещи

Я желаю еще, как ни странно,
Чтобы гости стучались к тому,

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Здесь представлен ознакомительный фрагмент книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста (ограничение правообладателя). Если книга вам понравилась, полный текст можно получить на сайте нашего партнера.

Молитва
Расул Гамзатович Гамзатов

Все творчество народного поэта Дагестана Расула Гамзатова – это молитва, страстная мольба о Родине, о любви, о счастье людей. В этот сборник великого поэта вошли избранные философские и лирические произведения.

Слышна мольба:
«Меня и остальных
Спаси, судьба, от помыслов дурных.
Возвысь мой дух, в надежде не покинь
И ниспошли мне мужество!
Аминь!

Да будет весть отрадна для меня,
А честь дороже злата и коня.
И все как есть испей, не половинь,
Отзывчива душа моя!
Аминь!

Да сбудется все доброе, что мне
Минувшей ночью виделось во сне,
Но станет явь пусть горькой, как полынь,
Коль поступлюсь я истиной!
Аминь!

Да обернется святостью мой грех,
И впредь да буду утверждать при всех,
Что нет для поклонения богинь
Достойнее возлюбленной.
Аминь!

Будь к миру милосердною, судьба,
И солнцем лишь его касайся лба,
И память укрепи в нем. И отринь
Войну от человечества.
Аминь!

Пусть там, где в ущельях клубятся туманы,
Нас юные девы и старые раны
Собой украшают.
Аминь!

Безмолвно беседуют с небом вершины,
Где в пору страды и сражений мужчины
Пусть не оплошают.
Аминь!

С годами становятся взрослыми дети —
И пусть, хоть пребудут столетье на свете,
Все ж молоды будут. Аминь!
Пусть день, когда друг не вошел в наши двери,
Уходит, отмеченный знаком потери
В селении всяком.
Аминь!

И пусть у того разлетятся ворота,
Кто гостя без должного встретил почета.
Вам вспомнился кто-то?
Аминь!

О господи, пускай лишится чина
Тот муж, что не почтил простолюдина
И рядовым окажется.
Аминь!

Пусть проведен глупцом однажды будет,
Кто о себе как о премудром судит.
И посмеемся мы над ним.
Аминь!

Когда начнет сам таять, как свеча,
Кто сыну приобрел диплом врача,
О господи,
пускай, как ни перечит
Больной отец,
его наследник лечит.
И хворому, там, где звучит латынь,
Ты помогать не торопись.
Аминь!

Пускай того не чтят родные дети,
Кто теще не отказывал в привете,
А мать родную забывал.
Аминь!

Пусть безымянным к отчему порогу
Вернется тот, кто, выходя в дорогу,
На кличку имя променял.
Аминь!

Любовницей,
в летах он или молод,
Пусть будет голым выдворен на холод,
Кто с нею изменял жене.
Аминь!

Пускай ишак лягнет в уста того,
Кто клеветал на друга своего.
Всяк клеветник скотина есть.
Аминь!

Кто на словах был храбр, о небеса,
Сбежит пусть от залаявшего пса,

Когда поднимешься к вершинам синим,
Где достают рукою небосвод,
Когда услышишь, как река в теснине
Который век все ту же песнь поет,
Когда увидишь: в небе кружит птица,
А по изгибам гор ползут стада,
Родной земле захочешь ты молиться,
Хоть не молился в жизни никогда.

Когда за далью моря корабельной
Увидишь ты, как солнца шар поблек,
И, будто в лампе десятилинейной,
Прикрутит вечер блеклый фитилек.
Когда увидишь: солнце в море тонет
И режет солнце пополам вода,
Ты склонишься в молитвенном поклоне,
Хоть ты и не молился никогда!

Увидишь ты, как пожилые люди
Сидят, свои седины теребя,
Как женщина ребенка кормит грудью, –
И в сотый раз все потрясет тебя,
И все, что на земле, что в небе синем,
Захочешь ты постичь, и вот тогда
Замолкнешь, и молитва горлом хлынет,
Хоть ты молитв не слышал никогда!

Молитва
Расул Гамзатович Гамзатов

Все творчество народного поэта Дагестана Расула Гамзатова – это молитва, страстная мольба о Родине, о любви, о счастье людей. В этот сборник великого поэта вошли избранные философские и лирические произведения.

Слышна мольба:
«Меня и остальных
Спаси, судьба, от помыслов дурных.
Возвысь мой дух, в надежде не покинь
И ниспошли мне мужество!
Аминь!

Да будет весть отрадна для меня,
А честь дороже злата и коня.
И все как есть испей, не половинь,
Отзывчива душа моя!
Аминь!

Да сбудется все доброе, что мне
Минувшей ночью виделось во сне,
Но станет явь пусть горькой, как полынь,
Коль поступлюсь я истиной!
Аминь!

Да обернется святостью мой грех,
И впредь да буду утверждать при всех,
Что нет для поклонения богинь
Достойнее возлюбленной.
Аминь!

Будь к миру милосердною, судьба,
И солнцем лишь его касайся лба,
И память укрепи в нем. И отринь
Войну от человечества.
Аминь!

Пусть там, где в ущельях клубятся туманы,
Нас юные девы и старые раны
Собой украшают.
Аминь!

Безмолвно беседуют с небом вершины,
Где в пору страды и сражений мужчины
Пусть не оплошают.
Аминь!

С годами становятся взрослыми дети —
И пусть, хоть пребудут столетье на свете,
Все ж молоды будут. Аминь!
Пусть день, когда друг не вошел в наши двери,
Уходит, отмеченный знаком потери
В селении всяком.
Аминь!

И пусть у того разлетятся ворота,
Кто гостя без должного встретил почета.
Вам вспомнился кто-то?
Аминь!

О господи, пускай лишится чина
Тот муж, что не почтил простолюдина
И рядовым окажется.
Аминь!

Пусть проведен глупцом однажды будет,
Кто о себе как о премудром судит.
И посмеемся мы над ним.
Аминь!

Когда начнет сам таять, как свеча,
Кто сыну приобрел диплом врача,
О господи,
пускай, как ни перечит
Больной отец,
его наследник лечит.
И хворому, там, где звучит латынь,
Ты помогать не торопись.
Аминь!

Пускай того не чтят родные дети,
Кто теще не отказывал в привете,
А мать родную забывал.
Аминь!

И многое значить могло,
Что борозды каменных складок
Твое отличали чело.

Гулял я на свадьбах немало,
Мужей твоих славя и жен.
И жаль, не смогу,
как бывало,
К умершим прийти на поклон.

Прощай, погребенный Сулаком,
Чиркей мой,
чья совесть чиста.
Окрест молодая над мраком
Заря вознеслась неспроста.

Воды одержимо движенье,
Летит, как табун кобылиц.
Скользит над тобой отраженье
Несуетных царственных птиц.

И венчан ты клёкотом воли,
Что верен в горах небесам.
И я твоей жертвенной доле
Все чаще завидую сам.

Дверцы печки растворены, угли раздуты,
И кирпич закопчен, и огонь тускловат.
Но гляжу я на пламя, и кажется, будто
Это вовсе не угли, а звезды горят.

Звезды детства горят, звезды неба родного.
Я сижу у огня, и мерещится мне,
Будто сказка отца вдруг послышалась снова,
Песня матери снова звенит в тишине.

Читайте так же:  Молитва когда сомневаешься

Полночь. Гаснет огонь. Затворяю я дверцу —
Нет ни дыма, ни пламени, нет ничего.
Что ж осталось? Тепло, подступившее к сердцу,
Песня матери, сказка отца моего.

Когда поднимешься к вершинам синим…

Когда поднимешься к вершинам синим,
Где достают рукою небосвод,
Когда услышишь, как река в теснине
Который век все ту же песнь поет,
Когда увидишь: в небе кружит птица,
А по изгибам гор ползут стада,
Родной земле захочешь ты молиться,
Хоть не молился в жизни никогда.

Когда за далью моря корабельной
Увидишь ты, как солнца шар поблек,
И, будто в лампе десятилинейной,
Прикрутит вечер блеклый фитилек.
Когда увидишь: солнце в море тонет
И режет солнце пополам вода,
Ты склонишься в молитвенном поклоне,
Хоть ты и не молился никогда!

Увидишь ты, как пожилые люди
Сидят, свои седины теребя,
Как женщина ребенка кормит грудью, —
И в сотый раз все потрясет тебя,
И все, что на земле, что в небе синем,
Захочешь ты постичь, и вот тогда
Замолкнешь, и молитва горлом хлынет,
Хоть ты молитв не слышал никогда!

Мальчишка горский,
я несносным
Слыл неслухом в кругу семьи
И отвергал с упрямством взрослым
Все наставления твои.

Но годы шли,
и, к ним причастный,
Я не робел перед судьбой,
Зато теперь робею часто,
Как маленький, перед тобой.

Вот мы одни сегодня в доме.
Я боли в сердце не таю
И на твои клоню ладони
Седую голову свою.

Невеста из аула Чох,
Тебя сумел я оправдать бы,
Когда б издать не просто вздох
Решилась бы во время свадьбы.

Зачем твой крик не прозвучал
И не узнали люди тут же,
Что яд подсыпан был в бокал
Эльдарилава из Ругуджа.

Верней, чем верный талисман,
Среди житейской круговерти
Спасай нас, женщина, от ран
И заблуждения и смерти.

Но пусть, страдая и любя,
Лихой достойные кончины,
Готовы будут за тебя
Собой пожертвовать мужчины.

«Чтобы рвануться в схватку, у мужчины…»

Чтобы рвануться в схватку, у мужчины
Есть только две достойные причины.
И первая: родной страны защита,
Граница чья пред недругом закрыта.

Вторая – долг, что предками завещан,
Мужчинам всем повелевает он:
Собой рискуя, защищайте женщин,
Как на дуэлях пушкинских времен.

Чтоб песню спеть, от века у мужчины
Есть только две достойные причины.
И первая: любовь к земле родимой,
Которая вошла нам в плоть и в кровь
И сделалась звездой неугасимой.
Вторая – это к женщине любовь!

Если вдаль тебя позвало дело
Или держишь ты обратный путь,
На границе отчего предела
Задержаться, горец, не забудь.

То длиннее тени, то короче,
То прибрежней, то безбрежней высь,
На лиловой грани дня и ночи,
Как звезда в тумане,
задержись!

И, дорожным ветром пропыленный,
От раздумий голову клоня,
Задержись ты, пеший или конный,
Как огнепоклонник
у огня!

Совершая путь небесконечный,
С млечной далью связывая близь,
У воды, как годы, быстротечной,
Горец небеспечный,
задержись!

То отлоги тропы, то пологи,
Посмотри вперед, и оглянись,
И перед могилой у дороги
В скорби и тревоге
задержись!

Видео удалено.
Видео (кликните для воспроизведения).

Только ветер, издавая шорох,
На просторах не замедлит бег
У пяти святых ворот,
которых
Обходить не должен человек.

Воочью, так горцы считали,
Нас мертвые видеть должны,
Когда у надгробий в печали
Мы с левой стоим стороны.

Гора не сойдется с горою,
Но властвует память времен,
Поэтому к мертвым порою
Живые идут на поклон.

Наверно, я был бы не в силе,
Венчая молчаньем уста,
Прийти к материнской могиле,
Будь совесть моя нечиста.

И, мать навестив на кладбище,
Когда ухожу не спеша,
Я чувствую: сделалась чище,
Спокойней и глубже душа.

Утешится, кто безутешен,
Как сказано в древних стихах,
А кто перед мертвыми грешен,
Еще повинится в грехах.

И образ мне видится милый,
И даже в далеком краю
Я в мыслях пред отчей могилой
По левую руку стою.

Знай, мой друг, вражде и дружбе цену
И судом поспешным не греши.

С любовью к могилам твоим не аварки
Приносят цветы и на землю кладут.

«Жизнь прожита. Былого не вернуть…»

Жизнь прожита. Былого не вернуть.
А все ж вглядеться в то былое
Нам Бог велит.
О Патимат, наш путь
Предсказан был единою судьбою.

Казниться лицемерно хуже лжи.
Списать грехи на юность – грех умножить.
Пускай прилюдно каются ханжи.
Не пощажу себя наедине с тобой, о Боже!

Как я устал… Какой в душе разброд!
Мой смех вчерашний обернулся плачем.
Вокруг глаза взыскующих сирот…
Зачем свой взор от взора их я прячу?

Не думал, что за все расплата ждет:
За суету, за глупые раздоры?
Сам виноват.
Как тяжек жизни гнет…
Как высоки и благородны горы!

Пленительных женщин и храбрых мужчин

Наверное, поздно близ белых вершин
Явился я в мир, чьи распахнуты шири:
Пленительных женщин и храбрых мужчин
Уже не пришлось мне застать в этом мире.

Я рано, наверно, над бездной годин
Под желтой луною седлал иноходца,
Пленительных женщин и храбрых мужчин
Увидеть не мне, а другим доведется.

А может, мой предок – вожатый дружин
Завидует мне, что, далекий раздору,
Пленительных женщин и храбрых мужчин
Я больше встречаю, чем он в свою пору.

И, может, грядущего времени сын
Тому позавидует, что под луною
Знавал я немало друживших со мною
Пленительных женщин и храбрых мужчин.

Они в горах живут высоко,
С времен пророка ли, бог весть,
И выше всех вершин Востока
Считают собственную честь.

И никому не сбить их с толка,
Такая зоркость им дана,
Что на любого глянут только —
И уж видна его цена.

И перед боем горцам старым
От века ясно наперед,
Кто выстоит, подобно скалам,
Кто на колени упадет.

И ложь почувствуют тотчас же,
Из чьих бы уст она ни шла,
Какой бы хитрой, и тончайшей,
И золоченой ни была.

В горах старик седоголовый,
Что ходит в шубе круглый год,
Так подковать умеет слово,
Что в мир пословица войдет.

О, горцы старые!
Не раз им
Еще народ воздаст хвалу.
Служил советчиком их разум
И полководцу и послу.

Порою всадник не из местных
Вдали коня пришпорит чуть,
А старикам уже известно,
Зачем в аул он держит путь.

Какой обременен задачей,
Легка она иль нелегка,
Посватать девушку ли скачет
Или наведать кунака.

Был Камалил Башир из Чоха
Ребенком маленьким,

Слышна мольба:
«Меня и остальных
Спаси, судьба, от помыслов дурных.
Возвысь мой дух, в надежде не покинь
И ниспошли мне мужество!
Аминь!

Да будет весть отрадна для меня,
А честь дороже злата и коня.
И все как есть испей, не половинь,
Отзывчива душа моя!
Аминь!

Да сбудется все доброе, что мне
Минувшей ночью виделось во сне,
Но станет явь пусть горькой, как полынь,
Коль поступлюсь я истиной!
Аминь!

Читайте так же:  Молитва для сына найти работу

Да обернется святостью мой грех,
И впредь да буду утверждать при всех,
Что нет для поклонения богинь
Достойнее возлюбленной.
Аминь!

Будь к миру милосердною, судьба,
И солнцем лишь его касайся лба,
И память укрепи в нем. И отринь
Войну от человечества.
Аминь!

Пусть там, где в ущельях клубятся туманы,
Нас юные девы и старые раны
Собой украшают.
Аминь!

Безмолвно беседуют с небом вершины,
Где в пору страды и сражений мужчины
Пусть не оплошают.
Аминь!

С годами становятся взрослыми дети —
И пусть, хоть пребудут столетье на свете,
Все ж молоды будут. Аминь!
Пусть день, когда друг не вошел в наши двери,
Уходит, отмеченный знаком потери
В селении всяком.
Аминь!

И пусть у того разлетятся ворота,
Кто гостя без должного встретил почета.
Вам вспомнился кто-то?
Аминь!

О господи, пускай лишится чина
Тот муж, что не почтил простолюдина
И рядовым окажется.
Аминь!

Пусть проведен глупцом однажды будет,
Кто о себе как о премудром судит.
И посмеемся мы над ним.
Аминь!

Когда начнет сам таять, как свеча,
Кто сыну приобрел диплом врача,
О господи,
пускай, как ни перечит
Больной отец,
его наследник лечит.
И хворому, там, где звучит латынь,
Ты помогать не торопись.
Аминь!

Пускай того не чтят родные дети,
Кто теще не отказывал в привете,
А мать родную забывал.
Аминь!

Пусть безымянным к отчему порогу
Вернется тот, кто, выходя в дорогу,
На кличку имя променял.
Аминь!

Любовницей,
в летах он или молод,
Пусть будет голым выдворен на холод,
Кто с нею изменял жене.
Аминь!

Пускай ишак лягнет в уста того,
Кто клеветал на друга своего.
Всяк клеветник скотина есть.
Аминь!

Кто на словах был храбр, о небеса,
Сбежит пусть от залаявшего пса,
И весть о том всех обойдет.
Аминь!

Покаюсь, если чьих-то слез
Я стал виной.
Аминь!
А кто обиду мне нанес,
Пусть кается!
Аминь!

Да будет в жизни счастлив тот,
Кто сердцу мил.
Аминь!
И счастлив тот, кто в свой черед
Нас полюбил.
Аминь!

Цадинское кладбище… В саванах белых,
Соседи, лежите вы, скрытые тьмой
Вернулся домой я из дальних пределов,
Вы близко, но вам не вернуться домой.

В ауле осталось друзей маловато,
В ауле моем поредела родня…
Племянница – девочка старшего брата,
Сегодня и ты не встречала меня.

Что стало с тобой – беззаботной, веселой?
Года над тобою текут как вода.
Вчера твои сверстницы кончили школу,
А ты пятиклассницей будешь всегда.

И мне показалось нелепым и странным,
Что в этом краю, где вокруг никого,
Зурна моего земляка Бияслана
Послышалась вдруг у могилы его.

И бубен дружка его Абусамата
Послышался вновь, как в далекие дни,
И мне показалось опять, как когда-то,
На свадьбе соседа гуляют они.

Нет… Здесь обитатели не из шумливых,
Кого ни зови, не ответят на зов…
Цадинское кладбище – край молчаливых,
Последняя сакля моих земляков.

Растешь ты, свои расширяешь границы,
Теснее надгробьям твоим что ни год.
Я знаю, в пределах твоих поселиться
Мне тоже когда-нибудь время придет.

Сходиться, куда б ни вели нас дороги,
В конечном итоге нам здесь суждено.
Но здесь из цадинцев не вижу я многих,
Хоть знаю, что нет их на свете давно.

Солдат молодых и седых ветеранов
Не дома настигла кромешная тьма.
Где ты похоронен, Исхак Биясланов.
Где ты, мой товарищ, Гаджи-Магома?

Где вы, дорогие погибшие братья?
Я знаю, не встретиться нам никогда.
Но ваших могил не могу отыскать я
На кладбище в нашем ауле Цада.

На поле далеком сердца вам пробило,
На поле далеком вам руки свело…
Цадинское кладбище, как ты могилы,
Могилы свои далеко занесло!

И нынче в краях, и холодных, и жарких,
Где солнце печет и метели метут,
С любовью к могилам твоим не аварки
Приносят цветы и на землю кладут.

«Жизнь прожита. Былого не вернуть…»

Жизнь прожита. Былого не вернуть.
А все ж вглядеться в то былое
Нам Бог велит.
О Патимат, наш путь
Предсказан был единою судьбою.

Казниться лицемерно хуже лжи.
Списать грехи на юность – грех умножить.
Пускай прилюдно каются ханжи.
Не пощажу себя наедине с тобой, о Боже!

Как я устал… Какой в душе разброд!
Мой смех вчерашний обернулся плачем.
Вокруг глаза взыскующих сирот…
Зачем свой взор от взора их я прячу?

Не думал, что за все расплата ждет:
За суету, за глупые раздоры?
Сам виноват.
Как тяжек жизни гнет…
Как высоки и благородны горы!

Пленительных женщин и храбрых мужчин

Наверное, поздно близ белых вершин
Явился я в мир, чьи распахнуты шири:
Пленительных женщин и храбрых мужчин
Уже не пришлось мне застать в этом мире.

Я рано, наверно, над бездной годин
Под желтой луною седлал иноходца,
Пленительных женщин и храбрых мужчин
Увидеть не мне, а другим доведется.

А может, мой предок – вожатый дружин
Завидует мне, что, далекий раздору,
Пленительных женщин и храбрых мужчин
Я больше встречаю, чем он в свою пору.

И, может, грядущего времени сын
Тому позавидует, что под луною
Знавал я немало друживших со мною
Пленительных женщин и храбрых мужчин.

Они в горах живут высоко,
С времен пророка ли, бог весть,
И выше всех вершин Востока
Считают собственную честь.

И никому не сбить их с толка,
Такая зоркость им дана,
Что на любого глянут только —
И уж видна его цена.

И перед боем горцам старым
От века ясно наперед,
Кто выстоит, подобно скалам,
Кто на колени упадет.

И ложь почувствуют тотчас же,
Из чьих бы уст она ни шла,
Какой бы хитрой, и тончайшей,
И золоченой ни была.

В горах старик седоголовый,
Что ходит в шубе круглый год,
Так подковать умеет слово,
Что в мир пословица войдет.

О, горцы старые!
Не раз им
Еще народ воздаст хвалу.
Служил советчиком их разум
И полководцу и послу.

Порою всадник не из местных
Вдали коня пришпорит чуть,
А старикам уже известно,
Зачем в аул он держит путь.

Какой обременен задачей,
Легка она иль нелегка,
Посватать девушку ли скачет
Или наведать кунака.

Был Камалил Башир из Чоха
Ребенком маленьким,
когда
Старик предрек:
«Он кончит плохо,
И многих горцев ждет беда.

Их дочерей и женщин скоро
Красавец этот уведет.
Спасая горцев от позора,
Родной отец его убьет…»

Когда над верхнею губою
У Шамиля белел пушок
И босоногою гурьбою
Шамиль командовать лишь мог,
Сказал о нем еще в ту пору
Старик гимринский как-то раз:
«Дымиться он заставит порох,
И будет гром на весь Кавказ!»

Старик, услышавший в ауле
Стихи Махмуда в первый раз,
Сказал:
«Он примет смерть от пули
Из-за красивых женских глаз…»

Читайте так же:  Молитвы и заклинания

Душой робея, жду смущенно,
Что скажут на мои стихи
Не критики в статьях ученых,
А в горских саклях старики.

Они горды не от гордыни,
И знаю: им секрет открыт,
О чем в обуглившейся сини
Звезда с звездою говорит.

Они горды не от гордыни.
Путь уступая их коню,
Я в гору еду ли, с горы ли,
Пред ними голову клоню.

© Р. Гамзатов (наследники), 2013

© Н. Гребнев, пер.,(наследники), 2013

© Я. Козловский, пер., (наследники), 2013

© Е. Николаевская, пер., (наследники), 2013

© Р. Рождественский, пер., (наследники), 2013

© В. Солоухин, пер., (наследники), 2013

© С. Сущевский, пер., (наследники), 2013

© Я. Хелемский, пер., (наследники), 2013

Друзья, извините, я к вам не приду,
И вы не звоните ко мне.
Вечер сегодняшний я проведу
С женщиной наедине.

Мы будем вдвоем: только я и она,
Часов остановится ход.
Музыкой сделается тишина
И таинство обретет.

Похожие нравом своим на орду,
Дела, не врывайтесь ко мне.
Вечер сегодняшний я проведу
С женщиной наедине.

Пусть, словно за окнами поезда лес,
Закружится вновь голова.
И станут, как звезды на черни небес,
Земные мерцать слова.

Порву я билет на ночной самолет,
Торжественный зал подведу.
Сегодняшний вечер весь напролет
С женщиной я проведу.

Три страстных желанья – одно к одному —
Душа во мне пламенно будит…
Еще одну женщину я обниму,
А после – что будет, то будет.

Еще один рог за столом осушу,
За это сам бог не осудит.
Еще один стих о любви напишу,
А после – что будет, то будет.

Я женщину обнял, но словно она
Не та, что светила надежде.
И уксусом кажутся капли вина,
И стих не искрится, как прежде.

И пущенный кем-то обидный хабар
Над горной летит стороною
О том, что угас моей лихости жар
И конь захромал подо мною.

Себя отпевать я не дам никому,
Покуда, – пусть мир не забудет, —
Еще одну женщину не обниму,
А после – что будет, то будет.

Покуда еще один рог не допью
И, каждое взвесив словечко,
Покуда стрелу не заставлю свою
Попасть в золотое колечко.

Я звезды зажгу у стиха в головах,
И время его не остудит.
И вы удивленно воскликнете: «Вах. »
А после – что будет, то будет.

Встревожены земные шири,
Но знаю способ я один,
Как укротить в подлунном мире
Воинственность его мужчин.

Когда б мне власть была дана,
Вершинам всем, являя разум,
Я даровал бы в мире разом
Любимых женщин имена.

Чтоб опустились руки вдруг
Пред картою у бомбардира,
Пусть лучшей половины мира
Глаголют имена вокруг.

Когда б мне власть была дана,
Неся ответственность пред веком,
Я матерей бы имена
Присвоил пограничным рекам.

Еще дух рыцарства в чести,
И, может, власть его опеки
Переступить такие реки
Удержит воинов в пути.

В честь просветления очей,
Издав указ антивоенный,
Назвал бы звезды во Вселенной
Я именами дочерей.

И сразу бы на небе мира
Не стало б в далях грозовых
Ни одного ориентира
Для самолетов боевых.

И, обретя покой, планета
Жила бы, радости полна…
Звучат всегда в душе поэта
Любимых женщин имена.

«Скажи, каким огнем был рад…»

«Скажи, каким огнем был рад
Гореть ты в молодости, брат?» —
«Любовью к женщине!»

«Каким, не избежав потерь,
Горишь огнем ты и теперь?» —
«Любовью к женщине!»

«Каким, ответь, желаешь впредь
Огнем пожизненно гореть?» —
«Любовью к женщине!»

«Чем дорожишь ты во сто крат
Превыше славы и наград?» —
«Любовью женщины!»

«Кем был низвергнут, как поток,
И вознесен ты, как клинок?» —
«Любовью женщины!»

«С кем вновь, как рок ни прекословь,
Разделишь не на срок любовь?» —
«С любовью женщины!»

«А с чем, безумный человек,
Тогда окончится твой век?» —
«С любовью женщины!»

Пленительных женщин и храбрых мужчин…

Наверное, поздно близ белых вершин
Явился я в мир, чьи распахнуты шири:
Пленительных женщин и храбрых мужчин
Уже не пришлось мне застать в этом мире.

Я рано, наверно, над бездной годин
Под желтой луною седлал иноходца,
Пленительных женщин и храбрых мужчин
Увидеть не мне, а другим доведется.

А может, мой предок – вожатый дружин
Завидует мне, что, далекий раздору,
Пленительных женщин и храбрых мужчин
Я больше встречаю, чем он в свою пору.

И, может, грядущего времени сын
Тому позавидует, что под луною
Знавал я немало друживших со мною
Пленительных женщин и храбрых мужчин.

«Хочу любовь провозгласить страною…»

Хочу любовь провозгласить страною,
Чтоб все там жили в мире и тепле,
Чтоб начинался гимн ее строкою:
«Любовь всего превыше на земле».

Чтоб гимн прекрасный люди пели стоя
И чтоб взлетала песня к небу, ввысь,
Чтоб на гербе страны Любви слились
В пожатии одна рука с другою.

Во флаг, который учредит страна,
Хочу, чтоб все цвета земли входили,
Чтоб радость в них была заключена,
Разлука, встреча, сила и бессилье.

Хочу, чтоб все людские племена
В стране Любви убежище просили.

Если в мире тысяча мужчин…

Если в мире тысяча мужчин
Снарядить к тебе готовы сватов,
Знай, что в этой тысяче мужчин
Нахожусь и я – Расул Гамзатов.

Если пленены тобой давно
Сто мужчин, чья кровь несется с гулом,
Разглядеть меж них не мудрено
Горца, нареченного Расулом.

Если десять влюблены в тебя
Истинных мужей, огня не спрятав,
Среди них, ликуя и скорбя,
Нахожусь и я – Расул Гамзатов.

Если без ума всего один
От тебя, не склонная к посулам,
Знай, что это – с облачных вершин
Горец, именуемый Расулом.

Если не влюблен в тебя никто
И грустней ты сумрачных закатов,
Значит, на базальтовом плато
Погребен в горах Расул Гамзатов.

Чтоб вечностью была ты под луною,
Могу легко мгновением я стать,
Но не кори меня моей виною —
Жизнь за тебя готов всегда отдать.

Клянусь: я обернулся б метеором,
Чтоб долго ты жила, горе под стать,
Но только не казни меня укором,
Жизнь за тебя всегда готов отдать.

Ты отпусти грехи мои все разом,
Зачем, как четки, их перебирать?
Под небом, схожим с дымчатым топазом,
Жизнь за тебя всегда готов отдать.

Видео удалено.
Видео (кликните для воспроизведения).

Не укоряй, не сыпь мне соль на рану,
Склонив колени, говорю опять:
– Будь вечностью, а я мгновеньем стану,
Жизнь за тебя всегда готов отдать!

Молитва расул гамзатов читать
Оценка 5 проголосовавших: 1

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Please enter your comment!
Please enter your name here