Умная молитва феофан затворник

ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Умная молитва есть, когда кто, утвердившись вниманием в сердце, оттуда возносит к Богу молитву. Умное же делание есть, когда кто, стоя вниманием в сердце с памятию о Господе, отревает всякую другую мысль, покушающуюся проникнуть в сердце. (7, 56)

Умная молитва состоит в том, чтобы умом в сердце предстоять пред Богом, или просто, или с изъявлением прошений, благодарения и славословия. Тут не время заниматься рассуждениями: всему свой черед. Когда приходит то влечение внутрь, тогда умная молитва является в силе и в настоящем своем виде, а до этой минуты она есть только искомая; здесь же имеется делом. Потому размышления, рефлексии и рассуждения, равно как и все другие самодействия, действительно, надобно оставлять и подавлять, если б они зарождались во время проявления влечения внутрь, но не умную молитву. Ее не только не должно оставлять, а всячески поддерживать, чтобы то состояние, доброе и многополезное, продлилось как можно долее. (15, 47-48)

От такой умной молитвы бывает переход к сердечной внутренней молитве, если только есть опытный учитель, очень удобный и свободный. Когда чувствами сердца с Богом бываем, а любовь к Богу сердце исполняет, тогда такая молитва носит название сердечной. (10, 227)

Молитва умная переходит в молитву сердечную, или умно-сердечную. Появление ее современно зарождению сердечной теплоты. Другой молитвы уже нет в обычном течении духовной жизни. Умно-сердечная молитва может глубоко внедриться в сердце и быть в этом случае без слов и мыслей, состоя в одном предстоянии Богу и благоговейно-любовном к Нему припадании. Тут она то же, что влечение внутрь пред Бога на молитву или нахождение духа молитвенного. (15, 132)

Сначала ум с напряжением молится, нудит себя на молитву силою воли. И это, конечно, есть умная молитва. Умная молитва понемногу согревает сердце и вводит его в другую молитву – умно-сердечную. Сердце, навыкнув молиться под действием ума, и, согревшись, само начинает подвигаться на молитву и увлекать в нее ум. Эта сердечная молитва – настоящая молитва, как ей следует быть, – молитва, объемлющая все существо человека, ибо где сердце, там весь человек. Это состояние обнаруживается тяготением внутрь, бывающим во время молитвы, чтения, размышления и даже без всего этого, так – за делом каким. Последнее – выше первого. (14, 483)

Умная молитва бывает в двух состояниях: она есть или трудовая, когда человек сам напрягается на нее, или самодвижная, когда она сама собою стоит и действует. (15, 49)

Эта спасительная молитва [Иисусова] сначала обыкновенно бывает трудовая, делательная. Но, если не поленится кто потрудиться над нею, она станет и самодвижною, сама будет твориться, словно ручеек, журчащий в сердце. Это благо великое, и потрудиться стоит, чтоб достигнуть его. Лучше взяться за дело поревностнее и не отступать, пока не достигнешь желаемого, или пока молитва эта не начнет сама двигаться в сердце: после того только поддерживай. Та теплота сердечная, или горение духа, о коих прежде было говорено, приходят именно этим путем. Чем более внедряется в сердце молитва Иисусова, тем более согревается сердце и тем самодвижнее становится молитва, так что огнь жизни духовной в сердце возгорается, и горение ее становится непрестанным, вместе с тем, как молитва Иисусова займет все сердце и станет непрестанно движущеюся. (15, 129-130)

Такого рода суть только молитвы самодвижные, когда находит дух молитвенный. Но и они бывают двух видов: в одном; человек властен повелеваться ему или нет, содействовать ему или расстроить его; а в другом не властен ничего сделать, а восхищается в молитву и держим бывает в ней иною силою, не имея свободы действовать как-либо иначе. (15, 135).

Св. отцы различают умно-сердечную молитву от духовной. Первая творится сознательною самодеятельностию молящегося, а вторая находит и хотя сознается, но движется сама помимо усилий молящегося. Эта молитва духодвижная. Последней нельзя предписывать; ибо она не в нашей власти. Ее можно желать, искать и благодарно принимать, а не совершать, когда ни захочешь. Впрочем, у людей очищенных молитва большею частою бывает духодвижною. Надо потому полагать, что Апостол предписывает умно-сердечную молитву, когда говорит: молитесь духом [Еф. 6, 18]. Можно прибавить: молитесь умно-сердечно, с желанием достигнуть и духодвижной молитвы. Такая молитва держит душу сознательно пред лицем Бога вездесущего. Привлекая к себе и отражая от себя луч Божеский, она разгоняет врагов. Можно наверное положить, что душа в таком состоянии неприступна для бесов. – Так только и можно молиться во всякое время и во всяком месте. (13, 487)

Умно-сердечная молитва получает затем самостоятельность и является то делательною, напрягаемою своими усилиями, то самодвижною, находящею. В последнем виде она есть то же, что показанные влечения [внутрь]: бывает современна им и из них развивается. Когда потом состояние, в котором бывает душа во время тех влечений, станет постоянным, тогда умно-сердечная молитва становится непрестанно-действующею. (15, 43-44)

Главное условие для успеха в молитве есть очищение сердца от страстей и всякого пристрастия к чему-либо чувственному. Без сего молитва все будет оставаться на первой степени, или читательной. По мере очищения сердца молитва читательная будет переходить в умно-сердечную, а когда оно совсем очистится, тогда водрузится и непрестанная молитва. (7, 61)

ОГЛАВЛЕHИЕ >>> Библиотека Фонда содействия развитию психической культуры (Киев)

Составитель игумен Феофан (Крюков)

М.: «Даниловский благовестник», 2001

Иисусова молитва не есть непрестанная молитва, но лишь подспорье к ней – Кто останавливается на одной Иисусовой молитве, тот останавливается на полдороге. – Дело не в словах, а в вере и чувстве. – Бывает, и молитва Иисусова есть, и теплота есть, а молитвы настоящей нет. – Не все, имеющие навык к Иисусовой молитве, вкушают плодов ее. – Существо дела – установиться в памяти Божией. – Навык к Иисусовой молитве должен быть с мыслию о Господе. – Иные забывают о вопиянии из сердца и пусты бывают от благодати. – Одно повторение слов Иисусовой молитвы ничего не значит.

Молитва, которая сама молится. – Она – от благодати и чистой совести. – Она – чувство к Богу неотходное, не имеющее нужды в словах. – Священное Писание заповедует непрестанно молиться.

Тайна духовной жизни – сосредоточить ум в сердце. – Существо христианской жизни – стать умом в сердце пред Богом и оттуда управлять всем в себе. – Закон духовной жизни: держи сердце в чувстве к Богу и всегда будешь в памяти Божией. – Постоянная память Божия в сердце хранится, если есть соединение ума с сердцем. – Секрет духовной жизни: нельзя стать в сердце без болезненных исканий. – Три силы души потребны для непрестанной молитвы.

К невозможному Бог не обязывает. – Священное Писание не заповедует ничего невозможного. – Работа не должна отвлекать от Бога. – Труд телесный иногда отклоняет от Бога. – Дела лучше не начинать, когда молитва идет. – Надо и дело делать, и умом от Бога не отступать. – Непрестанно молиться – долг всех. – Как согласить дела и постоянное внимание Богу. – Как могли Апостолы непрестанно молиться. – Так повелевает делать Сам Господь.

Три степени молитвы. – Умная молитва в силе, когда приходит влечение внутрь. – Переход от умной к сердечной молитве – когда сердце исполняется любовью к Богу. – Умная молитва переходит в умно-сердечную с зарождением теплоты и влечения внутрь. – Умная молитва, согревая сердце, вводит его в умно-сердечную молитву. – Самодвижная молитва сама собой стоит и действует. – Чем более согревается сердце, тем самодвижнее умно-сердечная молитва. – Два рода самодвижной молитвы – произвольный и несвободный. – Отличие умно-сердечной молитвы от духовной в самодействии. – Умно-сердечная молитва переходит в непрестанную, когда влечения внутрь делаются постоянными. – Главное условие восхождения к непрестанной молитве – очищение сердца от страстей.

Молитва находящая и молитва созерцательная. – Созерцание выше деятельности. – Отличительная черта созерцательной молитвы – выпадение из сознания всего окружающего. – Совершенное безмыслие созерцания чуждо святым отцам. – Молитва чистая дается одному из тысячи, а созерцательная – в родех и родех едва одному. – Степени блаженной жизни в Боге прежде оного века.

Правило непрестанно молиться. – Прямой путь к непрестанной молитве. – Общее правило – с утра возгреть теплоту и не делать ничего, что ее расстраивает. – Пример дневного правила с непрестанной молитвой. – До непрестанной молитвы доходят не вдруг, а перемежающимися молитвованиями. – Потомить себя, чтобы получить память о Боге. – Два приема привлечь ум к сердцу. – Пока идет вхождение ума в сердце, ничего другого не делать. – Страх Божий доведет до цели. – Что значит «зажечь беду вокруг себя». – Богомыслие пролагает путь к непрестанной молитве. – Богомыслие – ключ молитвы непрестанной. – Правило всякое хорошо, которое держит душу в благоговении перед Богом. – Правило должно быть в вашей собственной воле. – Все правила могут оставлять лишь те, у коих умная молитва стала непрестанною.

Естественные плоды Иисусовой молитвы. – Слезы – мера преуспеяния. – Навык всегда держать внимание на Господе не даст скорбеть. – Внимание в сердце и теплота – естественные действия молитвы. – «Болячка» в сердце – натуральное дело. – Когда человек все делает с полным сознанием и вниманием. – Первое дарование уму – собранность внимания в молитве. – Далее – неотступность хождения пред Богом. – Теплота настоящая и теплота натуральная. – Огонек приходит всегда почти через Таинства. – Сердечная молитва – дар благодати, подаваемый через Таинства. – Сердечная молитва никогда не преждевременна. – Облагодатствованный ум всегда бывает собран, быстропонятлив и сообразителен, озарен истиной. – Внутренняя светлость, прогнание недоброго, дерзновение в молитве, духовный огнь в сердце. – Память Божия, созерцание совершенств Божиих, ревность по Богу, страх Божий. – Чистая любовь – венец совершенства в богоугождении.

Тайна непрестанной молитвы в любви ко Господу. – Богомыслие и коротенькая молитва питают сердечные чувства. – Любовь не дает и на минуту забыть любимого Господа. – Стоять умом в сердце значит зажечь в нем огонь, который Господь пришел вовреши на землю. – Начните умственный подвиг и все увидите сами. – Ложные состояния – не укор истине, но призыв к отрешению от всего. – Монахам удобнее, но и мирянам не невозможна жизнь в Боге. – Плоды непрестанной молитвы приуготовляют душу к будущему лицезрению Бога.

СКАЧАТЬ ВЕСЬ ТЕКСТ

Учись умной молитве сердечной, ибо Иисусова молитва есть светильник стезям нашим и путеводная звезда к Небу, как учат святые отцы (в Добротолюбии). Иисусова молитва (непрестанно теплящаяся в уме и сердце) есть бич против плоти и злых ее похотений (особенно блудных и чревоугодных). К обычной молитве — Господи Иисусе Христе, Сыне Божий — прибавляй: Богородицею помилуй меня грешного. Одна внешняя молитва недостаточна: Бог внемлет уму, а потому те монахи, которые не соединяют внешнюю молитву с внутренней, — не монахи, а черные головешки. Тот монах не имеет печати Христовой, который не знает (или забыл) делание Иисусовой молитвы. Книга не научит молитве (только указывает прямой путь, как заниматься ею); надо иметь крепкое занятие в ней (молитве).

У кого нет умной внутренней молитвы, у того и никакой нет, ибо только умная молитва и есть настоящая молитва, Богу угодная и приятная. Она должна составлять душу домашнего и церковного молитвословия, так что коль скоро ее нет при этом, то молитвословия имеют только вид молитвы, а не есть молитва.

Ибо что такое молитва? Молитва — это ума и сердца к Богу возношение, на славословие и благодарение Богу, и испрашивание у Него потребных благ, душевных и телесных. Существо молитвы, стало быть, есть умное к Богу восхождение из сердца. Становится ум в сердце сознательно пред лицом Бога и, исполняясь достодолжного благоговения, начинает изливать пред Ним сердце свое. Вот и умная молитва! Но такова и должна быть всякая молитва. Внешнее молитвословие, домашнее или церковное, дает ей только слово, или форму; душу же, или существо молитвы, носит всякий сам в себе, в своем уме и сердце. Весь церковный молитвенный чин наш, все молитвы, сложенные для домашнего употребления, исполнены умным обращением к Богу. Совершающий их, если он хоть мало внимателен, не может избежать этого умного обращения к Богу, разве только по совершенному невниманию к совершаемому им делу.

Вопрос о молитве: «Как лучше молиться — устами или умом?» — решен первыми словами: «молиться иногда словами, иногда умом». Только пояснить надо, что и умом нельзя молиться без слов, только слова эти не слышатся, а там внутри, в сердце мысленно произносятся. Сказать это лучше так: молись иногда словами звучными, а иногда беззвучными, неслышными. Заботиться надо только о том, чтобы и звучная, и беззвучная молитва исходила из сердца.

Дело молитвы этой просто: стань умом в сердце пред лицом Господа и взывай: Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, или только: Господи, помилуй. Милостивый Господи, помилуй мя грешного. или другими какими словами. Сила не в словах, а в мыслях и чувствах.

Молитва: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! есть словесная молитва, как и всякая другая. Сама в себе ничего особенного не имеет, а всю силу заимствует от того, с каким настроением ее творят.

Существо дела в том, чтобы «установиться в памяти Божией или ходить в присутствии Божием». Можно всякому сказать: «как хочешь, только добейся этого. Иисусову ли молитву творить. поклоны ли класть, в церковь ли ходить. что хочешь делай, только добейся того, чтобы быть всегда в памяти Божией». Помню, в Киеве я встретил человека, который говорил: «Никаких приемов не употреблял я, и молитвы Иисусовой не знал, а все, что тут пишется, было и есть. А как, я и сам того не знаю. Бог дал!»

Милость Божия буди с вами!

Благодарствую за молитвенную память у рак святых угодников Божиих.

Благослови, Господи, ваше уединение. Что в церкви не бываете, не безпокойтесь. Для Бога всякая молитва от сердца равноценна, где бы она ни возносилась. Тут разницу делает только одна привычка. И к безцерковной молитве можно привыкнуть. Меньше читайте по молитвенникам. Больше молитесь от себя… и с одним «Господи помилуй» можно обойтись… Переведите службы на поклоны и посредством их удовлетворяйтесь. Так делали все пустынники и уединенники. И это лучше гораздо, чем читать.

Совсем не читать- не обойдешься. Но кое-что на память без книжки.

( № 771. письмо 417. вып.З. стр. 164.)

В церковь будто нельзя ходить? Пустое. Когда захотите — ухитритесь. Никак нельзя так хорошо помолиться дома, как в церкви. Но уж коли нельзя бывать в церкви, молитесь дома, но не ленитесь. И правило заведите, чтоб стоять на молитве утром и вечером по часу, или больше, и в продолжении дня непрестанно к Богу устремляйте верующую и преданную мысль и чувство. Вот и будет острастка и остепенение. А то вы разболтаетесь и пошли спустя рукава, городить, что вспадет на сердце.

( № 788. письмо 117. вып. 1. стр.1237.)

Свое домашнее молитвословие хорошо применять к церковным службам: и при сем немножко читать, немножко молиться своею молитвою, но и все можно заменять своею молитвою, умною, или Иисусовою, разве коротенькия какия молитовки проговаривая на память, как: «Се жених грядет…» «День он страшный…» и подобныя… -А то и это лучше, когда без слов есть чувство к Господу, носящее упокоение в Боге. Тут можно целый день пролежать, и не терять внутренняго уверения, что служба Божия не прекращается. Однакож в те часы, в кои идет в церкви служба, лучше не лежать, а усесться на постеле, прислонясь, если немощь одолевает, к стене, и так молиться умно и сердечно, с полным желанием и бодренностию духа.

( № 734. письмо 1045. вып.6. стр.86.)

По Псалтири следованной можно службу править, и когда служить треба. И сократить можно, положив, например, вместо кафизм класть поклоны, как означено в той же Псалтири. Можно и все службы отправлять поклонами, как опять указано в той же Псалтири… Там означены две меры: для мирян и ленивых монахов, и для монахов усердных. Если последняя мера покажется слишком великою, можно взять средину между ею и первою. Не надо поблажать лености. Молитва усердная никогда не бывает длинна, т.е. не кажется длинною.

( № 787. письмо 907. вып.5. стр.64.)

Если хотите, чтоб Псалмы не развлекали, прочитайте толкование их и уясните смысл их… Потом, никогда много не читайте… и читайте неспешно, вдумываясь в каждое слово. Когда разогреется от сего сердце, можно оставить Псалмы… Помните сказание о некоем старце, что он только одну славу прочитывал, а потом уходил в сердце и созерцание… и так молился.

( № 849а. письмо 908. вып.5. стр.66.)

Псалмы заучивать на память хорошо. Выбирать какия больше к себе подходят и заучить. Потом, ходя, читать их с размышлением. Из Евангелий хорошо заучивать слова Господа на память слово в слово, а прочее так помнить.

Все не суетясь, — чтоб внимания не разшатать. Оно главное. И все надо направлять к поддержанию его.

( № 867. письмо 1460. вып.8. стр.154.)

Да, ведь, с одним Евангелием или Новым Заветом можно целый век прожить, и все читать. Все его читать и до конца не дочитаешь. Сто раз прочитай, а там все будет оставаться недочитанное.

Помните, я вам писал, вдумываться в дневния чтения, стараясь доводить встречающиеся мысли до чувства. Это занятие безконечное. Ибо как ни вдумывайся, до конца Божеских помышлений не доберешься.

Когда я писал вам ночью больше молиться, то разумел молитву пред сном; — а когда просыпаетесь, — и молитесь лежа, это не худое дело, — а добрый замен пустых мечтаний, в промежутках сна. Хорошо знать на память несколько Псалмов, чтоб читать их в эту пору.

( № 765. письмо 1378. вып.8. стр. 155.)

Что дома сон одолевает, и не дает правило кончить, как следует, — что делать. Боритесь. Спали бы немного после обеда, как я говорил. Если не хочете этого, терпите нападки и боритесь. Не велика беда, если и заснете тут же на правиле. Будет за что укорить себя. На свежем воздухе попробовали бы походить в таком случае. Но все производит благодать Божия действующая в сердце. Ея и просите себе на всякое дело.

( № 796. письмо 708. вып. 4. стр. 148.)

Ваше высокопреподобие, Достопочтеннейший отец архимандрит!

Виноват, что немного не скоро отвечаю. Как вас сон одолевает, так меня леность.

Что вас сон берет, дело это натуральное, и ничего тут грешнаго нет. Жаление об этом, конечно, не худое дело. Но что же сделаешь?!

Попробуйте, когда читают вам, не садиться, а ходить. Может быть сон и не заберет. Если трудно ходить, по причине утомления предшествовавшаго, то лучше прямо и сесть затем, чтобы соснуть. Соснете немного, а потом читать заставляйте. Разрешаю вам, после служб, или ранней, соснуть часика два, или больше. А потом слушать чтение.

Если и это неудобно, то ничего не остается, как бороться по силе. Заснете, побраните себя — и только. Кажется, ведь, уж к старости подошли.

( № 795. письмо 508. вып.З. стр.215.)

Иисусова молитва отгоняет сон

Что до ваших немощей, как вы их называете, то, как я уже писал, я не умею составить против них рецепта. Терпите, боритесь, и укоряйте себя, когда не устаиваете, и все тут. Когда подходит сон, встаньте и пройдитесь. Когда и тут станет докучать, начинайте с читающим разсуждать о читаемом.

В книгах пишется, что когда молитва Иисусова возьмет силу и внедрится в сердце (на языке навязнет — это одно), а внедрится в сердце — это другое; тогда она придает бодрости и сон прогоняет. Попробуйте этот рецепт. Бог везде есть. Если живо сознать сие, то сну не будет места, как нельзя ему быть: Царь стоит пред глазами. Существо же молитвы Иисусовой то и есть, чтобы умом в сердце стоять пред Богом. В посылаемой книге много об этом говорится.

( № 794. письмо 512. вып.З. стр.216.)

О чем молиться за ближняго

За то, что вы хоть не писали, но все же не переставали вспоминать о мне, благодарствую. Но, попусту что вспоминать? Прошу вас поминать меня в молитве, и ни о чем не молить Господа для меня в молитве, как чтоб Он дал мне дух покаяния и Своих заповедей добрым делателем явил меня из грешных — грешнаго.

(№ 707. письмо 557. вып.4. стр.102.)

Слезы ваши да сохранит в вас Господь навсегда, если сие возможно. Они мягкости придают и умиления. Но скрывать надо. Ибо тщеславие около их увивается, как пес около сытаго корма. Смысл надо иметь, чтоб управляться с ними как следует.

[1] В течение 1898-1901 годов, благодаря усилиям афонского монашества, вышли 8-мь выпусков писем; всего издание включало – 1471 письмо.

[1] . Николай Васильевич Елагин (1817 – 1891), адресат епископа Феофана, чиновник особых поручений при Главном управлении цензуры, религиозный писатель, полемист, автор монографии «Русское духовенство» (Берлин, 1859). Другую работу Н.В. Елагина, вышедшую без указания автора, «Искандер Герцен» (Сборник статей. Берлин: Типография Карла Шультце, 1859), можно считать прямой реакцией на письмо преосвященного Феофана.

[1] Александр Васильевич Рачинский (1826 – 1876) — адресат епископа Феофана, писатель-историк, участник Крымской кампании, собиратель археологических и археографических древностей, автор сочинения «Нилова пустынь впервые 150 лет её существования»; троюродный брат Сергея Александровича Рачинского (1833 – 1902). С.А. Рачинский — сына Варвары Абрамовны Боратынской, родной сестры великого поэта Е.А. Боратынского, уроженца Тамбовской губернии; замечательный православный педагог, основатель первой в России сельской школы с общежитием для крестьянских детей (1872), по образцу которой в 1871 году в с. Сергиевка Вяжлинской волости Кирсановского уезда Тамбовской губернии племянницей поэта Боратынского Софьей Сергеевной Чичериной было открыто народное училище, воспитанником которой являлся духовный писатель Вениамин (Федченков). Именно о нем К.П. Победоносцев писал императору Александру III в 1833 году: «Он вдохнул новую жизнь в целое поколение крестьян».

Феофан Затворник, свт Возможна ли умная молитва для мирян? Если нет умной молитвы, то и никакой нет. Что такое молитва. Что мешает умному предстоянию пред Богом. Возможно ли уединение для мирян? О необходимости духовного руководства. Как найти духовного отца

Возможна ли умная молитва для мирян? Если нет умной молитвы, то и никакой нет. Что такое молитва. Что мешает умному предстоянию пред Богом. Возможно ли уединение для мирян? О необходимости духовного руководства. Как найти духовного отца

В статье, помещенной в 33-м выпуске «Домашней беседы», встретились некоторые мысли,

породившие в вас недоумение. Считаю долгом разъяснить их и вам, и читателям вашим.

Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся. Стало быть, скрытность не составляет существа умного предстояния пред Богом и множество дел не препятствует этому.

хочется. Все она одно с этим своим единым, хоть по наружности и совне много бывает занятой. Вот такое уединение возможно и мирянам!

и составляется то руководство, без которого никак нельзя обойтись в духовной жизни. И малость может возмутить душу. Смутится Бога боящаяся душа и, молясь Богу о вразумлении, спешит к духовному отцу, — и бывает, что, откуда не чается, получается самое успокоительное истолкование дела. Жизнь духовная есть Божия жизнь; Бог блюдет ее. Конечно, нельзя бросаться без осмотрительности на всякого, надобно иметь и собственное рассуждение; но если оно колеблется, то некуда более идти, как к отцу духовному. И во внешней жизни есть такие запутанные соплетения, что трудно сообразить, как поступить законно в известном случае; тем естественнее быть им в жизни внутренней. Иди к духовному отцу, одному, другому, третьему, — нападешь на такого, который успокоит тебя. Иной, если не успел дойти до чего собственным опытом, то наука скажет дело.

В праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы нахожу благовременным предложить вам наставление о молитве, — главном деле храма. Храм есть место молитвы и поприще ее развития. Для нас введение во храм есть введение в дух молитвенный. И сердце благоволит Господь именовать храмом Своим, куда входя умно, продстоим ему, восхождение к Нему возбуждая, как благовонное курение фимиама. Будем же учиться, как сего достигнуть?!

Собираясь в храм, конечно, вы молитесь. И здесь совершая молитву, верно, и дома не оставляете ее. Потому излишне было бы говорить вам о нашей обязанности молиться, когда вы молитесь; но никак, думаю, не излишне указать вам два — три правила о том, как совершать молитву, если не в научение, то в напоминание. Дело молитвы есть первое дело в христианской жизни. Если в отношении к обычному порядку дел верно присловие: век живи, век учись; то тем паче оно приложимо к молитве, действие которой не должно иметь перерыва, и степени которой не имеют предела.

Припоминаю мудрое обыкновение древних святых отцев, по которому они, приветствуя друг друга при свидании, — не о здоровье и не о чем другом спрашивали, а о молитве, говоря: как идет, или как действуется молитва? Действие молитвы у них было признаком жизни духовной, — и они именовали ее дыханием духа. — Есть дыхание в теле, — живет тело; — прекратится дыхание, — прекращается жизнь. Так и в духе. Есть молитва, — живет дух; нет молитвы, — нет жизни в духе.

Не всякое однакож совершение молитвы или молитвословие есть молитва. — Стать пред иконою — дома, или здесь — и класть поклоны — не есть еще молитва, а принаддежность молитвы; читать молитвы на память, или по книжке, или слушать другого читающаго их — еще не есть молитва, — а только орудие или способ обнаружения и возбуждения ее. Сама молитва есть возникновение в сердце нашем одного за другим благоговейных чувств к Богу, — чувства самоуничижения, преданности, благодарения, славословия, прощения, усердного припадания, сокрушения, покорности воле Божией и проч. Вся забота наша должна быть о том, чтоб, во время наших молитвословий, сии и подобныя им чувства наполняли душу нашу, чтоб, когда язык читает молитвы, или ухо слушает, а тело кладет поклоны, сердце не было пусто, а в нем качествовало какое-либо чувство, к Богу устремленное. Когда есть сии чувства, молитвословие наше есть молитва, а когда нет, — оно не есть еще молитва.

Кажется, что бы проще и естественнее для нас, как не молитва, или сердца к Богу устремление? А, между тем, оно не у всех и не всегда бывает. Его надо возбудить и возбужденное укрепить, или, что то же, надо воспитать в себе дух молитвенный. Первый к сему способ есть — читательное, или слушательное молитвословие. Совершай, как следует, молитвословие, — и непременно возбудишь и укрепишь восхождение в сердце твоем к Богу, или войдешь в дух молитвенный.

В молитвенниках наших помещены молитвы св. отцев — Ефрема Сирианина, Макария Египетскаго, Василия Великого, Иоанна Златоуста и других великих молитвенников. Будучи исполняемы духом молитвенным, они изложили внушенное сим духом в слове и передали то нам. В молитвах их движется великая сила молитвенная, и кто всем вниманием и усердием приникает в них, тот, в силу закона взаимодействия, непременно вкусит силы молитвенной, по мере сближения настроения своего с содержанием молитвы. Чтоб молитвословие наше сделать нам действительным средством к воспитанию молитвы, надо так совершать его, чтобы и мысль и сердце воспринимали содержание молитв, составляющих его. Укажу для сего три самых простых приема: не приступай к молитвословию без предварительнаго, хотя краткаго, приготовления, — не совершай его кое-как, а со внпманием и чувством, и не тотчас по окончании молитв переходи к обычным занятиям.

Пусть молитвословие есть у нас самое обычное дело, но никак нельзя, чтоб оно не требовало приготовления. Что обычнее читания или писания для умеющих читать и писать? — между тем, однакож, садясь писать или читать, не вдруг начинаем дело, а медлим несколько пред тем, по крайней мере, столько, чтоб поставить себя в пригодное положение. Тем паче необходимы пред молитвою приготовительные к молитве действия,- особенно тогда, когда предшествовавшее занятие было совсем из другой области, нежели к какой относится молитва.

Итак, — приступая к молитвословию, утром или вечером, постой немного, или посиди, или походи, и потрудись в сие время отрезвить мысль, отвлекши ее от всех земных дел и предметов. Затем помысли, кто Тот, к Кому обратишся ты в молитве, и кто ты, имеющий начать теперь сие молитвенное к Нему обращение, — и соответственное тому возбуди в душе настроение самоуничиженного и благоговейным страхом проникнутого предстояния Богу в сердце. В этом все приготовление — благоговейно стать пред Богом, — малое, но немалозначительное. Тут полагается начало молитвы; доброе же начало — половина дела.

Чтоб успешнее можно было совершать его таким образом, — вот что сделай:

1) имей молитвенное правило, с благословения духовного отца твоего, — не большое, такое, которое мог бы ты исполнять неспешно, при обычном течении твоих дел;

2) прежде чем молиться, в свободное время вчитывайся в молитвы, входящия в твое правило, пойми полно каждое слово и прочувствуй его, чтоб тебе наперед знать, что при каком слове должно быть у тебя на душе, а еще лучше, если положенные молитвы заучишь напамять. Когда сделаешь так, то во время молитвословия легко тебе будет понимать и чувствовать. Останется одно затруднение: мысль летучая все будет отбегать на другие предметы.

3) надо употребить напряжение на сохранение внимания, зная наперед, что мысль отбегать будет.

Наконец, кончишь свое молитвословие, — не тотчас переходи к занятиям каким-либо, а тоже, немного хоть постой и подумай, что это тобою совершено и к чему тебя сие обязывает, стараясь, если дано что восчувствовать во время молитвы, сохранить то и после молитвы. Впрочем, если кто точно совершит свое молитвословие, как следует, тот и сам не захочет скоро озабочиваться делами. — Таково уж свойство молитвы! Что предки наши говорили, возвратясь из Царьграда: кто вкусит сладкого, не захочет горького; то сбывается со всяким, хорошо помолившимся во время своего молитвословия. И ведать должно, что вкушение сей сладости молитвы и есть цель молитвословия, — и что если молитвословие воспитывает дух молитвенный, то именно чрез сие вкушение.

Если будете исполнять сии немногие правила, то скоро узрите плод труда молитвенного. А кто исполняет их и без сего указания, конечно, уже вкушает сей плод. Всякое модитвословие оставит след молитвы в душе, — непрерывное продолжение его в том же порядке вкоренит ее, а терпение в сем труде привьет и дух молитвенный. Его ж да дарует вам Господь, молитвами Пречистой Владычицы нашей Богородицы!

Это я указал вам первый, начальный способ воспитания духа молитвенного, — т.е, сообразное со своим назначением совершение молитвословия, — дома утром и вечером и здесь в храме. Но это — не все еще. Другой способ, если Бог поможет, укажу завтра. Аминь.

66. Умная молитва — долг и мирян, — и др.

Пишете: «Была у меня одна благочестивая особа, — и мы разговаривали о делах Божиих. Коснулись молитвы. К моему удивлению, гостья моя стояла на том, что мирянам не только не под силу, но и совсем не

подходит умную иметь молитву. Я сказала на это что могла. Прошу и вашего об этом слова».

Ваша гостья не право рассуждала. У кого нет умной внутренней молитвы, у того и никакой нет: ибо только умная молитва и есть настоящая молитва, Богу угодная и приятная. Она должна составлять душу домашнего и церковного молитвословия; так что коль скоро ее нет при сем, то молитвословия те имеют только вид молитвы, а не суть молитва.

Ибо что есть молитва? Молитва есть ума и сердца к Богу возношение, на славословие и благодарение Богу, и испрашивание у Него потребных благ душевных и телесных. Существо молитвы, стало быть, есть умное к Богу восхождение из сердца. Становится ум в сердце сознательно пред лицом Бога и, исполняясь достодолжного благоговения, начинает изливать пред Ним сердце свое. Вот и умная молитва! Но такова и должна быть всякая молитва. Внешнее молитвословие, домашнее или церковное, дает ей только слово или форму; душу же или существо молитвы носит всякий сам в себе в своем уме и сердце. Весь церковный молитвословный чин наш, все молитвы, сложенные для домашнего употребления, исполнены умным обращением к Богу. Совершающий их, если он хоть мало внимателен, не может избежать сего умного к Боту обращения, разве только по совершенному невниманию к совершаемому им делу.

Без умной молитвы никому нельзя обойтись. Не возноситься к Богу молитвенно мы не можем; ибо природа наша духовная того требует. Вознестись же к Богу мы иначе не можем, как умным действием: ибо Бог умствен. Есть, правда, умная молитва при словесной, или внешней, — домашней ли или церковной, — и есть умная молитва сама по себе, без всякой внешней формы или положения телесного; но существо дела

Спросит кто: как же это сделать? Очень просто: возымей страх Божий. Страх Божий, как чувство, привлечет внимание и сознание к сердцу, а как страх, заставит внимание и сознание стоять в сердце благоговейно пред Богом. Вот и умное предстояние Богу, — вот и молитва умная! Доколе в сердце есть страх Божий, дотоле умное предстояние Богу не отойдет от сердца. Вот вседейственное средство к умной молитве!

Но как же, скажет кто: дела развлекают?! Не будут развлекать; возымей только страх Божий. Умному предстоянию Богу, или памяти Божией, мешают не дела, а пустоделие и худоделие. Отстрани пустое и

худое, оставя одно обязательное,— не по светской, а по евангельской обязательности,— и увидишь, что исполнение такого обязательного не только не отклоняет от Бога, а напротив, привлекает ум и сердце к Богу. То и другое (обязательные по Евангелию дела и молитва) одного рода, и требует одинакового строя душевного. Что ни стал бы ты делать из этого круга, всегда обратишься к Богу, чтоб помощи испросить и дело самое Ему посвятить во славу. Вставши утром, установись покрепче пред Богом в сердце в утренней своей молитве, и потом исходи на дело свое, Богом тебе определенное, не отрывая от Него чувства своего и сознания. И будет то, что силами души и тела будешь делать дела свои, а умом и сердцем пребывать с Богом.

Неправо понимают умную молитву, когда думают, что для нее требуется сидеть где-либо скрытно и таким образом созерцать Бога. Нигде не нужно для сего укрываться, кроме своего сердца, и там установись, зреть Господа пред собою, как бы Он был одесную, как делал св. Давид. Говорят: к образованию умной молитвы помощным средством служит уединение, а для мирян как возможно уединение, — у них непрестанные дела и столкновения? Стало быть, и умной молитвы им некогда у себя завести,— То правда, что для умной молитвы нужно бывает уединение. Но есть два рода уединения: одно всецелое, всегдашнее, когда кто уходит в пустынь и живет один; другое — частное, бывающее по временам. Первое действительно не идет к мирянам, а второе и возможно для них, и даже есть у них. У всякого случается сколько-нибудь времени всякий день, когда он бывает один, хоть бы даже и не заботился намеренно о том, чтоб устроять для себя часы уединения. Вот эти часы

и может он обратить на образование, укрепление и оживление умной молитвы. Следовательно, никто не может отговариваться недостатком благоприятного умной молитве положения, в порядках своей жизни. Улучишь такой час — и углубись в себя. Брось все заботы, стань умно в сердце пред Богом и изливай пред Ним душу свою.

Но есть кроме внешнего еще внутреннее уединение. Вне — обычное течение дел человеческих; а между тем среди их иной один себе сидит в сердце, ничему не внимая. Всеми испытывается, что когда у кого болит сердце о чем-либо, то будь он в самом веселом и многоречивом обществе, ничего не слышит и не видит. Там — у сердца своего сидит он с своею болестию. Это всякий знает по собственному опыту. Если же так бывает в житейских делах, то отчего не быть подобного сему и в порядке жизни духовной? Есть и тут болезнования, которые еще гораздо сильнее и глубже всех болестей житейских. Когда кому западет в сердце болезнование в этом порядке жизни, что будет в силах тогда извлечь сознание его из его уединенного пребывания в сердце? — Следовательно, стоит только его завести, чтоб быть уединенну и не наедине будучи. И за этим недалеко ходить. Оживи страх Божий, и пойдут болезнования самые сокрушительные, которые прикуют внимание и чувство к единому потребному, како приидем и явимся лицу Божию, — Вот и уединение!

Еще одно недоумение: в деле умной молитвы надо иметь руководителя; где взять его мирянину? — Там же в миру — и между духовными отцами, и даже между мирянами. То правда, что все реже и реже становятся лица, к которым можно было бы благонадежно обратиться за советами о духовной жизни. Но они всегда

есть и будут. И желающий всегда находит их, по милости Божией. — Жизнь духовная есть Божия жизнь; и Бог особое имеет попечение о взыскивающих ее, — Возревнуй только, — и найдешь все благопотребное около себя.

Так, стало быть, хотят или не хотят миряне, а от умной молитвы нечем им отговориться. Пусть берутся за нее и учатся ей.

Вот и Благовещение прошло, в коем положено начало исполнению воплощенного домостроительства о спасении нашем. Тогда никому ничего не видно было. Только смиренномудро изрекшая: буди мне по глаголу твоему, восчаяла чего-то необычайного, и стала объята божественным неким светом, который разгадан и старицею Елисаветою, сотаинницею Ее, имевшею родить св. Предтечу, сотаинника Господня. К ним надо причислить только еще св. Захарию. Прочие все ничего еще не ведали. Нам теперь легко в начале видеть, как в семени, продолжение и конец. И вот занятие уму в день Благовещения! Потрудитесь изострить ваше умное зрение и обозрите все течение нашего восстановления от начала до конца его в вечности. И благословите Господа.

Вы опять больны; но терпите благодушно и Господа благодарите. Се добре! Даруй Господи вам и всегда так держать себя в болезнях и, прибавлю, в скорбях, — по искренней вере, что все бывающее с нами идет прямо от Господа и служит ко благу нам душевному. Какую отраду вливает в сердце это убеждение и какую крепость придает нравственному настроению!

Что прогоняете тотчас нахождения нечувствия и беспечности, добре творите. И средство — укорение себя, — идет. Прибавьте устрашение. Ленивцу сказано: связавше ему руце и позе, ввергните во тьму кромешную.

И затем Господа молите ниспослать вам живительную струю света от престола Своего.

Опять, Бог дал, хорошо себя чувствовали в день св. Причастия. Исповедуйте в сем великую милость Божию. И размышлением можно дойти до обрадования сердца, но это обрадование как бы пахнèт только на душу и пройдет. Состояние же обрадованное прямо есть дар Божий. Сего ради, чувствуя себя так, благодарите Господа, и паче смиряйтесь, боясь, как огня, присвоения себе в сем какой-либо части: ибо как только взойдет в душу, хоть в малой степени, подобное чуждоприсвоение, тотчас отойдет осеняющий ее облак сей. — Как часто вам причащаться, порешите с своим духовным отцом. Я скажу только: можно.

Ваши чувства при воспоминании страданий Господа, — что и себя лично в них укоряете,— настоящие. Так есть. Мы все в них виновны, и по причине виновности в первородном грехе, и особенно по причине личных наших грехов по крещении. Вы смотрите, как на пример, на преблагословенную Матерь Божию.— Она была введена в тайну креста, — и это давало Ей мужество стоять у креста, хотя материнское сердце горело от скорби. Художники не умеют изображать страдание Божией Матери при кресте, чтоб оно было и глубоко-скорбно, и вместе осиявалось мужеством. Сильны ли к сему мысль и слово, извольте попытать.